Маргарита де Валуа. История женщины, история мифа - страница 64

В середине июня суверены Наварры действительно покинули свою столицу. Как и надеялась Маргарита, этот отъезд принес ей некоторую передышку, тем более что Ребур, заболев, осталась в По, и «король мой муж, не видя ее, потерял к ней интерес, начав оказывать знаки внимания Фоссез[245], в то время еще совсем ребенку, которая была гораздо красивее и добрее». Но уже по дороге, в маленьком городке Эозе, где кортежу пришлось остановиться, Маргарита по-настоящему помирилась с мужем: он слег «с очень сильным жаром, сопровождающимся головными болями, который продолжался в течение семнадцати дней, в течение которых он не знал покоя ни днем, ни ночью. Ему постоянно требовалось перестилать кровать». Поскольку она не отходила от его изголовья, она вновь обрела его благосклонность, равно как и уважение его друзей, особенно его кузена виконта де Тюренна. Наконец начались лучшие дни ее первого пребывания в Гаскони.

В начале августа 1579 г. суверены Наварры вернулись в Нерак и решили обосноваться там постоянно. Начался период мира и благополучия, который будет вспоминать не одна только Маргарита. Тем не менее счастливая праздность, описанная ею в «Мемуарах», началась не столь внезапно, как утверждает она. С одной стороны, как ни укреплялся мир, совершенно прочным он пока не был, и королеве то и дело приходилось что-либо предпринимать ради его сохранения. Во время Монтобанского собора она сделала все, что могла, как просил ее Генрих III, чтобы упрочить согласие и успокоить католиков, которых встревожило это большое протестантское собрание[246]. Екатерина в переписке с королем Наваррским настаивала, чтобы он передавал жене все письма, получаемые от нее, и не возражал, если его жена будет отстаивать позиции Короны. В конце августа, когда отношения между королем Наваррским и Бироном снова обострились, королева-мать призвала дочь потребовать от маршала, чтобы тот действенно соблюдал условия мирного договора[247]. Маргарите удалось этого добиться лишь очень ненадолго, но Генрих III все-таки попросил Рамбуйе, своего посланника при суверенах Наварры, «особенно поблагодарить [свою сестру] за установление мира»[248].

Начало пребывания в Нераке было омрачено не только политическими дрязгами. Всего через несколько дней после возвращения в Неракский замок Маргарита узнала о смерти Бюсси д'Амбуаза, попавшего в западню и погибшего 19 августа под ударами пятнадцати убийц, нанятых графом де Монсоро, супругом его тогдашней любовницы. Эту историю, вызвавшую много шума, Летуаль прокомментировал так: «Как часто он говаривал, страх никогда не находил себе места в его сердце. Ведь когда в его руке остался лишь обломок шпаги, он продолжил биться эфесом, а потом использовал столы, скамьи, стулья и табуретки, которыми наносил удары и ранил трех-четырех врагов, и лишь когда он уступил численности и был лишен всякого оружия и орудий защиты, его прикончили у окна, в которое он хотел прыгнуть в надежде спастись. Таков был конец капитана Бюсси, обладавшего неколебимым мужеством, скорого на руку, гордого и дерзкого, столь же доблестного, как и его шпага»[249]. Летуаль был не только безусловным почитателем главного миньона герцога Алансонского, но и усердным коллекционером: «На смерть Бюсси, — добавляет он, — было создано и распространено много надгробных сочинений и эпитафий, и я собрал несколько из них, попавшие мне в руки, каковые и привожу; первое, достойное пера г-на де Пибрака, ему и приписывали». Следует диалог, озаглавленный «Тень Бюсси», в котором беседуют два персонажа. Этот текст (как иногда считали, написанный Маргаритой) выводит на сцену жертву западни, названную Лисисом, и самую знаменитую из покоренных им женщин, получившую довольно прозрачное имя Флора. Она сетует на «суровый век» и заверяет возлюбленного, что будет нерушимо хранить память о нем: