Маргарита де Валуа. История женщины, история мифа - страница 179

… Эти замечания, эти ошибки, равно как и легкомысленный замысел издать такие тексты без критической работы, иногда с неверными датами, показывают, что к делу отнеслись очень несерьезно. Тем не менее этот документ позволил углубить познания о первой супруге Генриха IV, прежде всего осветив весь период, оставленный в тени «Мемуарами», поскольку все письма, за исключением одного, написаны позже 1582 г. Они, в частности, дают возможность лучше понять, как происходили долгие переговоры о разводе, какие материальные трудности королева была вынуждена испытывать до возвращения в Париж, а также насколько сердечные и дружеские отношения восстановились между ней и бывшим супругом с начала XVII в.

Итак, создались почти все условия, чтобы можно было подготовить первое издание произведений Маргариты. Французское историческое общество в 1842 г. возложило эту задачу на Франсуа Гессара. Выпускник Школы хартий и историк литературы объединил в одном издании «Мемуары», «Оправдательную записку» и значительную часть недавно опубликованных посланий, добавив к ним многие другие, еще не издававшиеся. Эта работа выглядит более серьезной. Гессар прочел рукописи и прежние издания, добавил примечания, исправил некоторые ошибки. Однако многие детали показывают, что он не отнесся к этому делу со всем должным вниманием: он не заметил некоторых важнейших текстов, которые есть в Национальной библиотеке; во вступлении он обещал только тридцать шесть неизданных писем, тогда как напечатал их восемьдесят, и, главное, его краткое вступление выдержано в каком-то насмешливом тоне, принижающем как образ королевы, так и значение ее произведений. Так, он счел нужным ясно отмежеваться от похвальных суждений некоторых предшественников — Гранье, первого издателя «Мемуаров», Брантома, пылкого почитателя королевы, Пеллиссона, ее восторженного читателя. Все они обвинены в том, что поддались иллюзиям. По его же мнению, следовало вернуться к более взвешенным суждениям: «Если вас сколько-нибудь интересует история политики, литературы и нравов XVI в., […] издание "Мемуаров" Маргариты де Валуа, к которому добавлена подборка ее писем, можно считать если не источником знаний для всех, то, во всяком случае, полезной вещью». Больше никаких высказываний о ценности произведений, которые он собрал, не сделано.

Если этот эрудит обошел молчанием политическую и культурную роль, сыгранную Маргаритой, то ее любовную жизнь он упоминал неоднократно — не приводя факты, а уснащая текст намеками. Так, он восклицает: «Мне понятно, что есть резонные основания сомневаться в ее добродетели; но если бы кто-то поставил под вопрос ее ум и литературные заслуги, я бы его не понял». Представляя письма, адресованные Шанваллону, он так оправдывается за то, что объединил их: они «образуют переписку, совершенно особую по содержанию и форме, между Маргаритой и ее любовником, я имею в виду — одним из ее любовников». Наконец, он извиняется, что не смог включить в это издание «Плохо обставленный уголок спальни», упомянутый в публикации «Занимательных историй» Таллемана де Рео, — этот «остроумный диалог, где Маргарита, сначала расхвалив в прециозном стиле идеальные утехи платонической любви, не может убедить собеседника и в понятном отчаянии наконец отбрасывает свои теории».

Несколько строк, посвященных этому короткому тексту — который Гессар считал тогда неизданным и на поиски которого потратил немало сил, как сообщает сам, — очень наглядно показывают ханжескую атмосферу, царившую в XIX в. в ученой среде. Эти люди, претендуя на «солидность» и «серьезность», проповедовали женщинам добродетель, но охотно наслаждались отступлениями от этого правила, особенно когда были уверены, что вокруг «все свои». «Вывод из этого небольшого сочинения, живого и самую малость вольного, мог бы отпугнуть некоторых читателей и прежде всего некоторых читательниц. Это сдерживало; потом, подлинность этого произведения тоже способна вызвать сомнения, хотя есть некоторые причины верить в нее. Это стало поводом последовать пословице "сомневаешься — воздержись", что я и решил сделать, однако не отказываясь от идеи опубликовать отдельным изданием эту своеобразную исповедь Королевы Маргариты или, если угодно, остроумный памфлет какого-то отвергнутого поклонника» — странная и довольно сомнительная альтернатива, ведь две этих гипотезы противоречат друг другу. На самом деле публикации этого текста воспротивилось Французское историческое общество, как станет известно позже.