Всё это время Тимофей не проронил ни слова. Этот новгородец Никита с Фатьянычем так были поглощены друг другом, что совсем забыли о нём. Никита заинтересовал его, а когда свалил разбойника с ног, он почувствовал к нему нечто вроде симпатии.
— Никита, пошли домой, — сказал Ваня. — Я Волчика нашёл, ты меня. Бабушка, верно, извелась.
— Нельзя нам домой, — ответил Никита негромко. — Великий князь Московский воев своих прислал, чтобы тебя поймать. Мало ему батюшки твоего...
Ваня округлил глаза и сжал кулаки.
— Ты что же, холоп евонный? — спросил Фатьяныч, усмехнувшись. — То-то, гляжу я, по одёжке простоват парнишка, а не наших кровей.
— То не твоё дело, — грубо оборвал его Никита и встретился глазами с Тимофеем. — Не знаю, что затеваете вы в глухомани этой. Чую, недоброе. Повязать бы вас, да недосуг.
— Слышь, сотник, как грозится холоп новгородский? — съязвил Фатьяныч, обращаясь к Тимофею.
Тимофей не ответил.
— Он тебе не холоп! — выкрикнул Ваня с гневом. — Гляди, попомнишь ты Ивана Борецкого!
— Не с тобой говорю, — зыркнул на него глазами Фатьяныч и направился к избе Двинка преградила ему путь и угрожающе зарычала.
— Никита, убери пса! — крикнул он.
В этот момент волк, которого, видимо, донельзя раздражали громкие человеческие голоса, поднялся на ноги и не спеша затрусил в лес.
— Волчик, назад! — позвал Ваня и собрался было побежать за ним, но Никита остановил его.
— Не сдерживай, пусть уходит. Знать, средь зверей ему жить-то полегче.
Двинка, поскуливая, глядела то на Никиту, то на Ваню, то вслед убегающему волку и ожидала какого-нибудь приказания. Его так и не последовало, и она, вновь залаяв, побежала вслед за Волчиком.
Фатьяныч ударил кулаком в дверь.
— Прохор, отвори!
За дверью послышался грохот отодвигаемой жердины, она открылась, и Фатьяныч шагнул внутрь.
— У него там лук, — произнёс Тимофей с тревогой. — Остерегайтесь!
Ваня достал из колчана стрелу, вложил её в тетиву и приготовился в случае чего выстрелить первым. Никита вновь вытащил меч из ножен и спросил, взглянув на безоружного Тимофея:
— Ты не с ним, что ль?
— Разбойник он, — сказал Тимофей. — Душегуб.
— Про него я догадался ужо. Сам-то ты отколь?
— С Москвы.
— Вона! — удивился Никита, внимательно взглянув на Тимофея. — Далеко, однако, зашёл. Как случилось-то?
— Будет время, може, и расскажу.
Дверь избушки скрипнула, но оттуда вышел не Фатьяныч, а Проха. Он растерянно переминался с ноги на ногу, щурился от дневного света и с опаской поглядывал на Никиту с мечом и Ваню с луком.
— Тоже москвич? — спросил Никита.
— Новгородский, — ответил Тимофей. — Не устал ещё спрашивать?
Проха тем временем подошёл бочком к Тимофею и зашептал ему в ухо:
— Трифоныч, там в мешке добра-то!.. И серебро, и каменья, и зуб рыбий даже есть. И тяжесть така — не унести... Бумагу я в ларце костяном видел. Твоя, верно.
Ваня опустил лук, потёр ладонью глаза и зевнул. Он почти две ночи подряд не спал, лишь однажды задремал в седле, после чего окончательно заплутал в лесу. Никита видел его усталость. Нужно было скорей уходить, но прежде выяснить, что замышляет Лёвка Фатьянов.
Никита направился к избе, держа меч наготове. Он шагнул через порог и огляделся. Изба была пуста. У бревенчатой стены стоял незавязанный мешок, полный награбленного добра. Никита взял лежащий сверху серебряный кубок, ощутил его дорогую тяжесть и подумал, что, может быть, принадлежал он какому-нибудь неосторожному купцу, которого подстерёг Лёвка Фатьянов с лихими людьми на большой дороге. Он бросил кубок обратно в мешок и тут заметил, что две доски в полу сдвинуты и в образовавшееся отверстие мог пролезть даже такой крупный человек, как Лёвка. Никита обругал себя за недогадливость и выбежал из избы.
То, что он увидел, подтвердило самые худшие его опасения. Бывший приказчик посадника Михайлы Тучи, а ныне разбойный бродяга Лёвка Фатьянов, услышав Ванино имя, быстро сообразил, какую выгоду сулит поимка юного новгородского боярина. Если он доставит его великому князю Московскому, волю его исполнит, тут и прощение легко заслужить сразу за все грехи свои, и даже службу себе испросить. А уж на ней, на службе великокняжеской, он в грязь лицом не ударит, покажет себя, развернётся. Это тебе не деревенька какая-то махонька!.. Выбравшись незамеченным из избушки и обойдя лесом небольшую поляну, он подкрался сзади к Ване и, заломив ему руку за спину, приставил к горлу длинный нож.
