Высокій стройный баламбарасъ съ темношоколаднымъ лицомъ съ тонкими чертами, при ружьѣ и саблѣ, указалъ Колѣ ѣхать не къ главному, круглому зданію, гдѣ его судили, Это былъ малый дворецъ, гдѣ когда-то жила царица Таиту. Суровая, солдатская простота убранства поразила Колю. Простая, некрашенная деревянная лѣстница вела наверхъ. Каменныя стѣны были побѣлены известкой. По нимъ висѣли желтыя шкуры львовъ. Конвой остался внизу. Колю передали въ распоряженіе босого старика, закутаннаго въ бѣлую съ красной полосою шаму.
Старикъ провелъ Колю въ большую прямоугольную, въ два свѣта залу съ деревянными полами. По сторонамъ ея въ безпорядкѣ стояли разныя вещи европейскаго издѣлія. Трехколесный большой велосипедъ съ громаднымъ переднимъ колесомъ — такіе велосипеды Коля видѣлъ только на старыхъ картинкахъ, большой запыленный земной глобусъ, мѣдная подзорная труба на треногѣ, домашній кинематографъ, волшебный фонарь, модель паровоза, колекція минераловъ въ дубовомъ ящикѣ, книги въ пестрыхъ красивыхъ переплетахъ, большія фотографіи — все когда то подаренное пріѣзжими европейцами, посольствами и частными людьми, было составлено здѣсь и пылилось, ненужное, какъ игрушки у выросшихъ дѣтей.
Старикъ просилъ обождать здѣсь Колю и самъ остался съ нимъ.» Онъ говорилъ по русски.
— Вотъ, — сказалъ онъ, — дарили… Особенно много дарили покойному негусу Менелику И. Да что! Не дѣти мы, чтобы въ эти игрушки играть… Такъ… пылятся… Одинъ вашъ негусъ, Джонъ-Хой Николай II зналъ, что подарить, и дарилъ не то, что ему доставляло удовольствіе подарить, а то, что было нужно подарить и что такъ радовало нашего негуса. Отъ того то такъ крѣпко всѣ мы, абиссинцы, любимъ васъ — москововъ. Вотъ и тебя негусъ не пожелалъ отпустить, не повидавшись съ тобою въ прощальной аудіенціи.
— Что же дарили Русскіе государи негусу?
— Наше знакомство съ Россіей началось случайно. Къ намъ пріѣхалъ русскій — Леонтьевъ. Время было тяжелое. Война надвигалась на Абиссинію. Никогда мы не воевали съ европейцами и боялись ихъ. Это было еще тогда, когда у васъ былъ императоромъ Александръ III. Леонтьевъ подарилъ негусу Менелику II мудрые совѣты, онъ помогъ нашей побѣдѣ надъ итальянцами подъ Адуей, онъ научилъ насъ стрѣлять изъ пушекъ… А потомъ онъ доставилъ намъ ваши прекрасныя ружья и патроны… А, когда вся страна была полна ранеными и больными, и наши хакимы ничего не могли съ ними сдѣлать, вашъ Государь прислалъ къ намъ своего генерала Шведова со многими врачами, и они устроили лазареты и госпитали и вылѣчили многія тысячи людей. Это былъ такой подарокъ! такой подарокъ, какого другіе намъ не дѣлали. Мы никогда этого не забудемъ. Послѣ Шведова пріѣхалъ вашъ посланникъ Власовъ. И опять съ нимъ пріѣхали врачи со своими большими знаніями, со своими прекрасными лекарствами. Тогда такое было настроеніе, что нашъ негусъ просилъ вашего Джонъ-Хоя принять всю Абиссинію подъ свое управленіе и было бы два христіанскихъ государства, какъ два брата — старшій и младшій. Власовъ привезъ много подарковъ отъ вашего Государя, но то были не эти игрушки. Онъ привезъ драгоцѣнный лемптъ, сдѣланный совсѣмъ по абиссински, но такъ великолѣпно расшитый и украшенный, какъ у насъ не умѣютъ дѣлать. Привезъ круглый щитъ, весь изъ серебра, въ самоцвѣтныхъ камняхъ и съ эмалевымъ Русскимъ двуглавымъ орломъ. Онъ привезъ еще трехъствольное ружье съ золочеными стволами и еще много прекрасныхъ, дорогихъ и нужныхъ вещей. Среди нихъ были серебряные сосуды для омовенья, сдѣланные по нашимъ образцам. Царицѣ Таиту были привезены: уборъ изъ парчи, какой, разсказывали намъ, носили Русскія царицы, еще для нея же…
Но тутъ раскрылась дверь во внутренніе покои и полный человѣкъ съ сѣдой бородою по пухлымъ фіолетовымъ щекамъ сдѣлалъ знакъ старому придворному.
— Негусъ просятъ тебя, — сказалъ старикъ и широкимъ жестомъ показалъ на дверь.
Коля вошелъ въ небольшую чистую комнату. Въ глубинѣ на стулѣ съ высокой спинкой и налокотниками сидѣлъ негусъ.
Въ дневномъ освѣщеніи, безъ окруженія пестро и парадно одѣтой свитой, негусъ казался простымъ и скромнымъ. Лиловый, расшитый по краю узкимъ золоченымъ узоромъ плащъ красивыми складками драпировалъ его стройное, худощавое тѣло. Большіе темные глаза смотрѣли на Колю съ ласковою привѣтливостью. При немъ былъ одинъ старый геразмачъ и дряхлый старикъ въ черной шерстяной шамѣ. Переводчикъ Маркъ сталъ въ сторонѣ, у окна.
