Бабушки, однако, тотчасъ же подскочили къ дверямъ кабинета, какъ только вошелъ туда швейцаръ, и стали подслушивать разговоръ.
Колояровъ началъ мягко, не волнуясь, и покуривая сигару.
— Ты что-же это, любезный другъ, дѣлаешь? Сманиваешь мамку-кормилицу изъ порядочнаго дома, пока она еще, по условію, не докормила ребенка. Развѣ такъ хорошіе слуги поступаютъ! — сказалъ онъ.
— Не я ее, ваше превосходительство, сманиваю, а сама она, — отвѣчалъ швейцаръ.
— Что сама! Однако, ты, ты къ ней присватался.
— Законъ хочу принять, ваше превосходительство.
— Законъ. Ты принимай законъ тогда, когда она ребенка откормитъ, — продолжалъ Колояровъ.
— Мясоѣдъ коротокъ, ваше превосходительство. Еще недѣля — и постъ, вѣнчать не станутъ.
— Да я тебѣ даже и не о дняхъ говорю, а о четырехъ, пяти мѣсяцахъ.
— Долго ждать, ваше превосходительство. Раздуматься можно. Или она раздумается, или я, а ужъ лучше сразу… Окличка — да и становись подъ вѣнецъ.
— А отдумать придется, такъ это даже и лучше.
— Безъ бабы скучно, ваше превосходительство. Я человѣкъ вдовый, овдовѣлъ недавно… Хозяйство есть… мебель, посуда… послѣ жены покойницы бѣличій салопъ… перина, подушки… и все эдакое…
— Ты знаешь, она тебѣ даже и не пара. Ты пожилой человѣкъ, солидный, а она молодая, вертлявая…
— Учить будемъ, ваше превосходительство, а учить молодую лучше, она понятливѣе.
— А что если-бы мы тебя попросили подождать жениться на Еликанидѣ? — задалъ вопросъ Колояровъ. — Подождать, пока она ребенка грудью откормитъ.
— Долго ждать, ваше превосходительство. Тосковать будемъ, — далъ отвѣтъ швейцаръ. — У насъ ужъ сговорено.
— Удивляюсь, когда это вы могли успѣть при такомъ присмотрѣ! — пожалъ плечами Колояровъ.
Швейцаръ улыбнулся, повелъ усами, въ которыхъ ужъ проглядывала сѣдина, и сказалъ:
— Перемигнулись… перешепнулись — и готово. Мнѣ дворничиха сватала, ваше превосходительство.
„Дворничиха? Все противъ насъ. Но когда Еликанида могла видаться съ дворничихой, если дворницкая была для нея запретнымъ плодомъ?“ — подумалъ онъ и спросилъ швейцара:
— А что если я тебѣ предложу за подожданіе, пока Еликанида откормитъ ребенка, пятьдесятъ рублей?
— Невозможно этому быть, ваше превосходительство. Она-то ужъ очень извелась въ неволѣ. Тосковать будетъ. И такъ ужъ красота-то линять начала.
— Не замѣчаю… И никто не замѣчалъ, — проговорилъ Колояровъ.
— Позвольте… Вчера вдругъ такія слова: „бери говоритъ, меня скорѣй, а то мнѣ впору сбѣжать куда-нибудь“.
— Такъ какая-же это любовь, если она даже куда-нибудь сбѣжать хочетъ?
— Такъ точно, ваше превосходительство. Перевѣнчаться скорѣй надо.
— Не сбѣжитъ. Да у насъ теперь и караулъ хорошій, — уговаривалъ швейцара Колояровъ и прибавилъ:- Ну, а что если я тебѣ дамъ семьдесятъ пять рублей?
— Баба-то ужъ совсѣмъ дороже денегъ, ваше превосходительство!
Швейцаръ осклабился и тяжело вздохнулъ.
— Ну, сто? — возвысилъ голосъ Колояровъ и поднялся въ волненіи со стула. — Сообрази. Вѣдь это для васъ капиталъ. А ждать всего только четыре мѣсяца. Я всего за четыре мѣсяца теперь прошу. Кромѣ того, ты долженъ принять въ разсчетъ то, что она, откормивши ребенка, получитъ все то, что теперь сдѣлано ей по части нарядовъ. Бѣлье, кровать, тюфякъ, подушки. А покинетъ ребенка не докормивши, мы ей ничего не отдадимъ, кромѣ зажитаго ею жалованья по разсчету. Подумай…
Швейцаръ задумался и вопросительно смотрѣлъ въ темный уголъ. Колояровъ молча дымилъ сигарой, пристально смотря на него. Наконецъ, швейцаръ произнесъ:
— Конечно, разсчетъ большой… А съ другой стороны и ждать тяжко… Души этой самой въ ней, ваше превосходительство, и красоты до безконечности…
— Что? — спросилъ Колояровъ, не понявъ.
— Аховая уже очень изъ лица, — пояснилъ швейцаръ. — Опять-же и тѣлесность… А я человѣкъ вдовый… Впрочемъ, дозвольте, ваше превосходительство, съ ней пошептаться.
— Нѣтъ, нѣтъ! Пока она у насъ — вы разъединены! — воскликнулъ Колояровъ. — Рѣшай одинъ.
Швейцаръ сдѣлалъ паузу. Онъ соображалъ, переминался съ ноги на ногу и, наконецъ, произнесъ:
— Да вѣдь вамъ, ваше превосходительство, только-бы докормить ребенка?
— Конечно! Всего четыре мѣсяца… — радостно сказалъ Колояровъ, думая, что уже швейцаръ соглашается.
