— Не нахожу, не нахожу… Но во всякомъ случаѣ сдѣлаю ему выговоръ, чтобы угодить вамъ.
— Пожалуйста. Главное, чтобы это не повторялось. Это успокоитъ жену.
Колояровъ уѣхалъ.
Къ обѣду къ Колояровымъ съѣхались двѣ маменьки: его Александра Ивановна и ея Елизавета Петровна и составилось нѣчто въ родѣ семейнаго совѣта. Маменьки тотчасъ-же начали между собой ссориться.
— Я говорила тогда., что не надо брать мамку красавицу. Это очень опасно въ Петербургѣ, гдѣ все кишитъ легкостью нравовъ, — начала мать Колояровой. — Достаточно было взять здоровую солидную женщину. Вѣдь Александра Ивановна вамъ эту мамку нашла.
— Я, я нашла мамку?! Да что вы, Елизавета Петровна! — воскликнула мать Колоярова. — Я была противъ всякой мамки, я говорила, что сама мать должна кормить грудью, а вы доказывали, что ваша дочь слаба грудью, страдаетъ нервами и мигренью. Моего сына я сама выкормила, думала, что такъ будетъ и съ внукомъ поступлено. А вы сунулись и просили доктора Федора Богданыча рекомендовать мамку.
— Такъ вѣдь докторъ-то Федоръ Богданычъ вашъ докторъ, а не мой. Вашъ и вашего сына. Вы у него лечитесь отъ разныхъ недуговъ, а я, слава Богу, здорова. Это у васъ какія-то невѣдомыя болѣзни существуютъ.
— Невѣдомыя! А вы отъ вѣдомыхъ болѣзней крупинки всякія глотаете? Не можете куска съѣсть, чтобы не проглотить какой-нибудь гадости.
— Гадости! Вы удержитесь въ вашихъ выраженіяхъ… Не гадости, а крупинки Матео. Я гомеопатка. А вашего Федора Богданыча къ себѣ на порогъ не пустила-бы.
Бабушекъ насилу успокоили, и онѣ во время всего обѣда смотрѣли другъ на друга звѣремъ.
Вечеромъ пріѣхалъ докторъ Федоръ Богдановичъ, уже старикъ, въ очкахъ, въ вицмундирномъ фракѣ и съ Владимірскимъ крестомъ на шеѣ. Ему разсказали исторію съ мамкой. Онъ покачалъ головой, потомъ осмотрѣлъ ребенка и мамку, внимательно разсматривалъ пеленки перваго и постукивалъ и выслушивалъ вторую и сказалъ, оттопыривъ прежде свою нижнюю губу:
— Ничего особеннаго не произошло, но желудокъ и кишки у нея вздуты. Она чего-нибудь наѣлась неподобающаго. Я ей пропишу березовый уголь.
Супруги Колояровы и двѣ бабушки накинулись на мамку.
— Что ты ѣла вчера въ дворницкой? Говори! — приставали они къ пей.
— Да ничего. Видитъ Богъ, ничего, барыни… — испуганно оправдывалась мамка.
— Малину сушеную жевала, рыжики или грузди поганые ѣла вчера? — спрашивала Екатерина Васильевна.
— Оставьте, — остановилъ ихъ докторъ. — Это вздутіе живота у ней не вчерашняго происхожденія, а болѣе новѣйшаго. Что она сегодня ѣла?
— Ватрушку ѣла за завтракомъ. Пристала съ ножомъ къ горлу, закажи ей ватрушку… — разсказывала Екатерина Васильевна. — Вѣдь не знаешь, чѣмъ ее утѣшить. Даешь шоколадъ — не ѣстъ. Ну, я думала, что казеинъ молока, немного жировъ, мука… Вѣдь скучаетъ, ноетъ…
— Меньше мучного, меньше. Впрочемъ, березовый уголь ее облегчитъ, — сказалъ докторъ и пошелъ писать рецептъ.
У доктора просили совѣта, какъ быть съ мамкой, опасаясь дальнѣйшаго ея неповиновенія. Онъ задумался, нахмурилъ лобъ, почесалъ пробритый подбородокъ и отвѣчалъ:
— Скучаетъ… Это тоска по родинѣ… Бываетъ…
— Но она вовсе и не думаетъ о деревнѣ. Напротивъ… Ей нравится Петербургъ… Но стремленія-то такія… Ее тянетъ въ мелочную лавку, въ чужую кухню, къ чужой прислугѣ, въ дворницкую, даже въ трактиръ. Она это высказывала нашей боннѣ,- повѣствовала Екатерина Васильевна.
— Гмъ… Тоже отъ скуки. Нужны разумныя развлеченія… Веселое чтеніе… — совѣтовалъ докторъ.
— Не грамотна.
— Пусть другой кто-нибудь читаетъ ей. Игра въ карты, напримѣръ, въ дурачки, въ фофаны.
— Надо просить бонну, чтобы она ей читала что-нибудь, а горничная Даша пусть играетъ съ ней въ дурачки, — предложила бабушка Александра Ивановна.
— Не станетъ бонна ей читать. Бонна ее терпѣть не можетъ, — проговорила Екатерина Васильевна.
— Но, милая, ты должна заставить бонну, ты хозяйка, — возразила ей бабушка Елизавета Петровна. — Что за фанаберія такая…
Докторъ продолжалъ:
— Пусть развлекается разсматриваніемъ картинокъ, иллюстрацій, альбомовъ. Въ крайнемъ случаѣ свезите ее въ циркъ на насъ, въ театръ, что-ли… Разумѣется, подъ присмотромъ.
