— Косматый Орленок… — начал было я, но тут же запнулся.
Говорить дальше я не мог, что-то сжало мне горло…
К счастью, на помощь пришел отец. Он, разумеется знал о моей дружбе с Косматым Орленком и догадался, почему я пронзил стрелами сердца врагов. Он кратко рассказал собравшимся о моей дружбе с Косматым Орленком По мере того как он рассказывал, настроение толпы менялось, лица людей светлели. А я стоял, прижавшись к отцу и чувствовал себя червяком, который мучительно старается спастись от ноги, готовой растоптать его. Я был еще мал, но сердце мое переполнилось благодарностью к отцу, так мужественно защищавшему меня.
Нет, я не понес наказания. Старый воин только погрозил мне пальцем и, удовлетворенный, отошел в сторону.
В тот же вечер, укладывая меня спать, мать сказала с нежностью в голосе:
— Теперь я уже не буду рассказывать тебе сказку о хитром зайце-лгуне, зато ты услышишь интересное предание о мальчике, который никогда не лгал. Хочешь, Маленький Бизон?
Я очень хотел услышать это предание, но у меня не было сил ответить. Сон одолел меня…
Несколькими днями позже к нам присоединился еще один отряд нашего племени. Вождем этой группы был Ниокскатос. Наша группа снова приближалась к подножию Скалистых гор: далеко на западе вставали покрытые вечным снегом вершины, знакомые нам по прежним переходам.
Однажды днем Белый Волк, ехавший впереди всех, подал рукой знак остановиться. Впереди, в долине, виднелся большой лагерь индейцев.
Наскоро созванное совещание вождей и старейших воинов решило соблюдать все меры предосторожности: тут могли оказаться кроу, с которыми всегда следовало быть начеку. По рисункам на вигвамах трудно было издали распознать, какое это племя.
Белый Волк, уже немного оправившийся от контузии, выехал на вершину холма и с помощью условных знаков осведомился о названии племени. Из лагеря ответили: «гро-вантры (название это было дано еще французами и означало» большие животы «) и северные ассинибойны». Это были отряды двух друживших между собою племен; они разбили здесь общий лагерь. На встречный вопрос Белый Волк ответил: «Черноногие». Но ассинибойнов это не удовлетворило. Они спросили: «Какая именно группа черноногих?»
В этом была вся суть. Племя черноногих делилось на четыре ответвления, а те — на отдельные группы. Одной из таких групп были мы, возглавляемые Шествующей Душой. Некоторые ответвления черноногих с давнего времени вели войну и с ассинибойнами и с гровантрами. Несмотря на то, что общее стремление к миру восторжествовало в прериях, вражда между отдельными племенами все же продолжалась.
Перед Белым Волком встала трудная задача: в нашей группе были члены всех четырех ответвлений черноногих. Но недаром этот шаман носил мудрую голову на плечах. Его ответ был достоин славы большого дипломата: он слез с коня и показал знак племени кри, затем отошел на несколько шагов и сделал знак племени кутенай*, а потом соединил оба знака, представляя нас как бы живущими между указанными племенами. На это из лагеря ответили, что с такими черноногими они еще никогда не встречались и потому мы для них не враги. Затем пригласили нас в гости.
Мы спустились в долину. Прежде чем наши воины слезли с коней, один из старших вождей ассинибойнов быстрым шагом подошел к ним и стал рассматривать знаки на щитах. Потом он приблизился к нашему вождю и, протягивая ему руку, сказал:
— Кажется мне, что мы не враги. Я осмотрел все знаки на ваших щитах, но не припоминаю, чтобы мы когда-либо встречали их в битве…
— Когда-то индейцы воевали между собой по любому поводу, а то и без всякого повода, — уклончиво ответил Шествующая Душа, — но теперь это время миновало.
— Миновало, хау!2 — подтвердил ассинибойн.
Когда наши люди поставили палатки в той же долине, вожди, шаманы и выдающиеся воины трех племен сошлись на большой совет. Была выкурена «трубка мира». Чтобы отметить радостный день, решено было устроить большое пиршество, а затем исполнить танец, называемый «Пережитое». Собственно, это был не танец, а скорее рассказ воинов о наиболее значительных подвигах, причем герои событий сами разыгрывали их перед собравшимися.
