— Что это вы так рано в школу собрались, молодой человек?
— А у меня переэкзаменовка, — так же ехидно ответил я.
— Поменьше по чердакам надо шастать! — пробурчал Кубышкин.
— А вам поменьше пива советую пить! — выпалил я и побежал вниз.
Светка была еще в штабе. Я спрятал портфель за спину и залез в «газик», чтобы обдумать положение. Но Костька Павлов увидел портфель и заорал:
— Эй, канцелярия, зачем портфель притащил? Что у тебя он такой пузатый?
Хотел я ему дать пару раз по шее, да должность не позволяет.
Сижу я в «газике», обдумываю план. И вдруг открывается дверца. Я думал, что это Костька, хотел двинуть ногой. А это Светка.
— Никита, я приглашаю тебя на день рождения. Приходи в семь часов к нам домой.
И тут я так растерялся, ни слова не говоря, сунул ей портфель. Светка вытаращила на меня глаза. Портфель потрепанный, бритвой порезанный в двух местах, застежка еле держится.
— Что это? — спросила Светка, но портфель не взяла.
— Это тебе. — Я сунул Светке портфель. — Только сильно не жми. Там этот, как его…
Светка улыбнулась, взяла портфель и убежала. А у меня гора с плеч свалилась.
К Светке мы пошли вместе с Валькой Черновым. Он по этому случаю надел черный свитер и черные скрипящие ботинки. Я выглядел тоже, по — моему, ничего. [В куртке, которую мне подарил папа.
У самых ворот нас нагнал Паганель. Вот, кто расфуфырился! Волосы прилизал и даже галстук нацепил какой‑то немыслимый…
Мы немного потоптались у двери, на которой висела табличка: «В. А. Васильев, профессор». Потом Паганель робко надавил на кнопку звонка и почему‑то снял очки.
Открыла нам сама Светка. Мы ее даже не узнали. В голубом платье, глаза блестят. А глаза у нее, оказывается, тоже голубые.
У Светки уже были гости, наши ребята из отряда, и какие‑то незнакомые девчонки.
— Сейчас придет еще Коля Архипов, — сказала нам Светка.
Через несколько минут раздался звонок. Светка побежала в прихожую. Вошла она с большим букетом цветов в целлофане. За спиной стоял улыбающийся и смущенный Коля Архипов.
Потом нас Светка познакомила со своими родителями, мамой и папой. Вообще‑то я думал, что профессора другие. Полные, высокие и серьезные. А Светин папа, наоборот, худой и очень веселый. Он все время шутил за столом, рассказывал всякие истории.
Между прочим, я впервые выпил шампанского. Целый бокал! Ничего, только в нос бьет. Потом мне стало как‑то очень хорошо и весело. Все пошли танцевать. Свету пригласил сначала Костька Павлов, потом Паганель. Лучше всех, конечно, танцевал Архипов. Поэтому, наверно, его Светка и пригласила на дамский вальс. А я стоял у стены. Танцевать я не умею. Это пробел в моем воспитании. Ко мне подошла Зинка — маленькая и пригласила. Но я ответил, что у меня болит нога. Хотя никакая нога у меня не болела. От нечего делать я пошел в коридор. А потом заглянул на кухню. И тут я увидел свой портфель. Он лежал на полу. Тут же сидел большой пушистый кот. Он усердно облизывал мой портфель. Мне стало совсем грустно. Неужели торт раздавился, пока его таскали в портфеле?
А в большой комнате Светка продолжала танцевать с Колей Архиповым. Она на него смотрела, как никогда не смотрела на меня. Я несколько раз уходил из комнаты с печальным. видом. И опять возвращался. И ждал, посмотрит она на меня или не посмотрит. Но она не посмотрела. И я решил уйти.
Светиной маме я сказал, что мне нужно учить французский.
— У вас что, переэкзаменовка? — спросила она.
— Нет, я изучаю самостоятельно.
— Какой молодец! — похвалила меня Светина мама. — А мы свою Свету никак не заставим.
Уже на улице меня догнал Паганель:
— Ты что так рано?
— А ты что?
— Да… понимаешь, дела…
До трамвайной остановки мы шли молча.
— Хороша именинница! — неожиданно буркнул Паганель.
— Известно, — подтвердил я. — И что она в этом Архипове нашла особенного!
— А ее еще Костька Павлов обещал покатать на мотороллере.
Сплошное предательство! И мы, не сговариваясь, зашагали в ногу.
Сейчас уже первый час ночи. А мне никак не хочется спать. Ничего, я докажу ей!.. Как это… Так дай вам бог любимой быть другим!
