Володька у нас старший. Тут уж никуда не денешься. И во дворе у него авторитет — со старухами и с теми договориться может. А у нас их полный дом. Мужики на фронте, они и командуют. И еще почему ходит в авторитете Володька: дед его был партизаном, когда еще Колчака били, а отец сейчас танкист, три ордена имеет, газета о нем писала.
До Красных казарм от нашего дома рукой подать. Ворота приоткрыты. Часового нет. Тишина. То солдаты пели: «Дальневосточная, даешь отпор…» Теперь тишина.
Долго мы бродили по пустынному, вытоптанному двору. Гильзы, видать, уже собрали другие пацаны. Володька нашел только крышку от котелка, а я трубку от противогаза. Находки мы забросили в крапиву. На что они нам! И вдруг откуда‑то из‑за угла Арбуз крикнул не своим голосом: «Бра — тцы!.. Сю — да — а!..»
Мы с Володькой бросились на крик. Арбуза мы нашли в конце двора за длинным каменным сараем. Он сидел на корточках перед большим барабаном:
— Видали, что я нашел! Сделаем палки — и будь здоров!
— М — да! — Мы восхищенно скребли затылки — повезло Арбузу.
— У Вальки горн есть, — не унимался Арбуз. — Маршировать можно. А если еще Ирку — копилку уговорить, она гармонь отцовскую притащит. Целый оркестр! В госпитале концерты будем давать. Бабка врачу скажет и пропустят. Будь здоров, не хуже артистов!
— Ладно, возьмем, пригодится, — подавив восторг, равнодушно согласился Володька.
О карточке мы, конечно, забыли. Арбуз из разини чуть не превратился в героя. Но мы скоро разочаровались: барабан был порван в двух местах, и довольно основательно.
— Тоже мне барабан, — сказал я, — старьевщик и тот не возьмет.
— Нет, все‑таки барабан ничего, — Арбуз посмотрел на нас несчастными глазами. — Я его заштопаю.
— Ладно, тащи, — процедил наш командир.
Мы взвалили барабан на круглую спину Арбуза. Володька ударил кулаком по рваной барабанной шкуре.
— А — лле, марш! — скомандовал он.
В том году город наш жил напряженно и беспокойно. Правда, над крышами не летали немецкие самолеты, не били зенитки — мы находились далеко от фронта, — но по вечерам тоже были затемнения, ходили дежурные с противогазами. И у ворот женщины с тревогой и надеждой встречали почтальонов. А в их черных сумках почти всегда лежали похоронки.
Шел сорок второй год… У нас, мальчишек и девчонок, тогда не было ни праздников, ни школьных вечеров. Вместо ботинок мы носили сандалии на деревянных подметках. Картошка в мундире считалась лакомством. После школы мы собирали бутылки под горючую смесь и рыли учебные траншеи… Как‑то сразу мы ушли из детства.
Володька жил с бабушкой, которая редко приходила ночевать домой: то в госпитале на дежурстве, то пойдет стирать кому‑нибудь, чтобы свести концы с концами. Мой отец пропал без вести, а мачеха привела в дом другого мужчину. У Арбуза были мать и две маленькие сестренки. Мать работала на военном заводе, иногда по две смены подряд. Дома ее видели редко. За сестренками приглядывала тетка, больная, вечно кашлявшая женщина. Все мы. почти были предоставлены самим себе.
Вот так и образовалась наша коммуна, коммуна трех. Хлебные карточки вместе, лишний кусок вместе. Теперь у нас еще был и барабан. Но в госпиталь нас не пустили. Постучали мы в барабан денек — другой, попугали старух, надоело. Сидим как‑то у себя на чердаке, картошку едим. Молчим. Разморило от еды. А в чердачном окне стекла выбиты, и теплое ночное небо сочится. Звездами перемигивается. И будто никакой войны вовсе нету. Смотрю я на небо, и сердце у меня сжимается. А тут еще Арбуз ни с того ни с сего говорит: «Вот война кончится, меня батя на море свезет, он еще до войны обещался». Я подумал, что вот меня уже батя никуда не свезет. А море, оно, наверно, болыпое — болыпое, как небо…
— Ну вот что! — решительно поднялся Володька Вахрушев. — Хватит тут по тылам околачиваться! Старухи и без нас обойдутся. Надо ехать!
— Куда? — Мы с Арбузом недоуменно переглянулись.
— Я предлагаю, братцы, двинуть на Черное море.
— Ку — да — а? — протянул Арбуз. — Да там же немцы!
— Ну и что? Для этого и едем, чтобы фрицев бить! Шаланду раздобудем, пулемет!
— А что, здорово! — У меня даже мурашки забегали по спине. — Назовем шаланду «Красный мститель»… Ух, я этим гадам за отца!
