— Вы к ней не заходили?
— У вас ведь нет детей, Уайлд? — (Уайлд расценил эту фразу как отрицательный ответ.) — Все взаимосвязано, — сказал Пайн.
— О чем вы?
— Этот челлендж, школьные хулиганы, ее очередной побег. Здесь что-то не так. — Склонив голову набок, он посмотрел на Уайлда — так, словно видел его впервые. — Почему вы уделяете так много внимания моей дочери?
Уайлд не стал отвечать.
— До того вечера вы уже были знакомы с Наоми?
— Нет.
— Но вломились ко мне в дом, чтобы ее найти. Девочку, с которой не были знакомы. Зачем?
В этот момент Бернард Пайн достал револьвер.
Уайлд не растерялся. Начал действовать, как только понял, что происходит. Вооруженный человек не ожидает такой реакции. Не сразу. Один из двоих в этой комнате — Уайлд — был опытным бойцом. А другой — нет. Пайн допустил ошибку. Он стоял слишком близко. Уайлд шагнул к нему, одной рукой схватился за револьвер, а ребром второй ладони ударил Пайна по горлу, не вкладывая в удар особой силы. Если ударить слишком сильно, можно нанести непоправимый вред. Уайлду же было нужно ощущение удушья, рвотный рефлекс, мышечная реакция.
И он добился желаемого.
Пайн отшатнулся, прижал одну руку к горлу, а другой замахал в воздухе, показывая, что сдается. Оружие было подозрительно легким. Уайлд откинул барабан револьвера, заглянул в каморы.
Незаряжен.
— Я просто хотел вас напугать, — сказал Пайн, когда снова смог говорить. — («Идиот», — подумал Уайлд. Но вслух ничего не сказал.) — Ну, вы понимаете. Вломились ко мне в дом, завели какие-то отношения с моей дочерью — вы, странный тип, лесной отшельник. Окажись вы на моем месте, разве не стали бы думать всякое?
— Я не знаю, где ваша дочь.
— Тогда объясните, с какой стати вы стали искать ее во время челленджа? Кто вас подослал?
Этого Уайлд рассказывать не собирался. Но если взглянуть на ситуацию со стороны, по возможности объективно, надо признать: вопрос, конечно, интересный. Ведь Мэтью так ничего и не объяснил.
— Дайте ваш телефон, — сказал Уайлд.
— Что? Зачем?
Уайлд молча протянул руку. Пайн положил телефон ему на ладонь. Уайлд нажал на кнопку «Сообщения» и нашел эсэмэску от Наоми: Не волнуйся. У меня все хорошо. Пролистал вверх, к началу беседы. И замер.
— Что? — спросил Пайн.
В их беседе — беседе между отцом и дочерью — не было других сообщений.
— Куда подевались остальные эсэмэски?
— Не понял?
— Думаю, Наоми написала вам не впервые.
— Ну да, конечно. Постойте, что вы делаете?
Уайлд проверил историю звонков. Да, звонки от Наоми были. Последний раз она звонила больше месяца назад.
— Где остальные ее сообщения?
— Ну, я не знаю. Должны быть там.
— Их нет.
Пайн пожал плечами:
— А что, кто-то может их удалить?
Кто-то может. Например, хозяин телефона.
— Зачем вы стерли переписку с собственной дочерью?
— Ничего я не стирал. Может, Наоми стерла.
Это вряд ли.
Уайлд начал набирать текст.
— Что вы делаете? — спросил Пайн.
Не обращая на него внимания, Уайлд отправил сообщение:
Привет, Наоми. Это Уайлд.
Вдруг она подумает, что отец решил ее разыграть? Чтобы подтвердить свою личность, Уайлд добавил:
Эту строчку поймет только Наоми.
Пишу с телефона твоего папы. Он за тебя волнуется. И я тоже. Дай мне знать, что с тобой все в порядке.
Уайлд сбросил ей номер своего одноразового телефона: «Напиши или позвони». Потом отдал телефон Пайну, но револьвер сунул в карман.
Пора поговорить с Мэтью. Он направился к двери.
— Вы мне поможете? — спросил Пайн.
— Я помогу Наоми, — ответил Уайлд, не обернувшись.
Уайлд вышел из дома Пайна и тут же взглянул на экран телефона в надежде на быстрый ответ.
Ничего.
Если бы Наоми просто сбежала, разве она не ответила бы ему сразу же? Не факт, конечно, но скорее всего. Тем вечером в подвале между ними установилась некая связь: два изгоя, понимающие друг друга с полуслова. Хотя не исключено, что это лишь домыслы.
Уайлд написал сообщение Мэтью:
На экране заплясали точки. Появилось слово Ага.
Не против, если я зайду?
Мэтью прислал эмодзи с поднятым большим пальцем.
Входя в лес, Уайлд набрал номер Хестер.
— Излагай, — сказала она, ответив на звонок.
