Взять, к примеру, чемпионов. Для них вопрос жизни и смерти стоит лишь в воображении. А теперь представьте, какие результаты они показали бы, будь эта ставка всамделишной.
Хотя зачем представлять. Просто взгляните на бегущего по лесу Уайлда.
На подходе к дому Пайнов он заметил патрульную машину и три фургона с логотипами местных телестанций. Безумного оживления не было, ведь это не главная новость года, но телевизионщики, очевидно, смотрели передачу Хестер. А копы, в свою очередь, попросили их припарковать фургоны в квартале от дома. У двери дома Пайнов стоял Орен Кармайкл. Он говорил с каким-то мужчиной — по всей видимости, отцом девочки, Бернардом Пайном. У отца был расстроенный вид — похоже, не из-за дочери, а из-за вторжения СМИ и полицейских. Он бешено жестикулировал, а Кармайкл то и дело поднимал ладони, чтобы Пайн утихомирился.
Телефон Уайлда завибрировал. Дважды. Пришла эсэмэска. Взглянув на экран, Уайлд увидел, что сообщение прислала Ава О’Брайан:
Отвечать ему не хотелось. Но сейчас нужно было ответить. «Еще нет».
Пауза. По экрану запрыгали точки. Затем пришло новое сообщение от Авы:
Заходи в гости. Я не буду запирать дверь.
Снова точки:
Он сунул телефон в карман. Неприятно было отвечать молчанием, но Ава поймет, что́ он хотел сказать.
Уайлд выбрался из леса. Вжимаясь в траву, пополз к соседнему двору. Его никто не заметил. Вставать он не стал. Отец Наоми сказал Орену все, что хотел сказать, и захлопнул дверь. Несколько секунд Орен не двигался с места, словно ожидал, что дверь откроется снова. Когда этого не произошло, он развернулся и направился к машине. Там его ждал еще один коп, гораздо моложе Орена.
— Не подпускай прессу, — сказал Кармайкл.
— Хорошо, шеф. Мы входим?
— Входим? — Орен нахмурился.
— Ну, чтобы обыскать дом.
— Отец утверждает, что она в безопасности.
— Но по телевизору сказали…
— Это ничего не доказывает, — отрезал Орен. — Гони журналистов прочь.
— Есть, шеф.
Когда парнишка ушел, Уайлд решил, что можно показаться. Выпрямился и пошел к машине. На сегодня ему хватило стрессов, поэтому он, оказавшись в поле зрения, окликнул:
— Орен?
Кармайкл обернулся. Увидел, кто его зовет. Снова нахмурился:
— Уайлд? А ты откуда взялся?
— Что отец сказал по поводу Наоми?
— По-моему, это не твое дело.
— Вы же знаете, что он солгал, когда говорил с Хестер?
— Ну на кой черт Хестер тебя в это втянула? — вздохнул Орен Кармайкл.
— Отец сказал ей, что Наоми у матери.
— Может, так и есть.
— Вам он это же сказал?
— Он сказал, что дочь в безопасности. И попросил меня не вмешиваться в ее частную жизнь.
— Так вы и поступите?
— Ни мать, ни отец не заявили о пропаже ребенка.
— И что?
— А то, что уже почти полночь. Хочешь, чтобы я вышиб дверь?
— Не исключено, что Наоми в опасности.
— Думаешь, отец убил ее или что?
Уайлд не ответил.
— Вот именно. — Видно было, что Орен страшно устал от всего этого. — Девочка уже сбегала, и не раз. Знаешь, какое мое мнение? На сей раз то же самое.
— Может, случилось что похуже.
Орен скользнул за руль.
— Если так, в конце концов мы все узнаем. — Он поднял глаза. — Ступай домой, Уайлд.
И уехал, а Уайлд вернулся в лес. Остановился за первым же деревом и нацепил тонкую черную маску, закрывшую все лицо, кроме глаз. Он всегда носил с собой эту маску. Сегодня видеокамер больше, чем людей. Может, это и преувеличение, но черт знает, где напорешься на камеру. В нынешнем мире, где все как на ладони, Уайлд всегда был готов защитить свою приватность. Был у него такой пунктик.
Когда патрульный автомобиль Орена скрылся из виду, Уайлд обошел дом Пайнов и оказался на заднем дворе. На кухне, в подвале и в одной из спален на втором этаже горел свет. Ребенком Уайлд множество раз пробирался в приозерные домики и на летние дачи. Научился внимательно осматривать их со всех сторон, проверять подъездные дорожки и окна. Смотреть, нет ли кого дома. Чтобы проникнуть внутрь, он искал незапертую дверь или окно (вы удивитесь, узнав, как часто люди забывают запереть двери и окна), а если это не удавалось, прибегал к другим средствам. Если замки были слишком прочными или система сигнализации слишком сложной, юный Уайлд искал другой дом. В большинстве случаев он, даром что ребенок, не оставлял никаких следов своего пребывания. Если, к примеру, спал на кровати, на следующее утро не забывал привести ее в первозданный вид. Если ел продукты или воровал какие-то припасы, то всегда брал в меру, чтобы хозяева домика ничего не заметили.
