Дэш обожал такие моменты. Наслаждался ими. Всю жизнь бы так просидел.
Но у него не было такой возможности.
В дверь библиотеки постучали. Гэвин Чеймберс, отставной полковник морской пехоты, ушедший на вольные хлеба частной охраны, вошел в комнату, прежде чем Дэш успел сказать: «Войдите». Чеймберс все еще выглядел как завзятый морпех: прямой как жердь, стриженный под машинку, с немигающим взглядом.
— Что случилось? — спросил Дэш. — Чеймберс многозначительно взглянул на Делию: дескать, не лучше ли даме выйти? Дэш нахмурился. Делия не шевельнулась. — Говорите, — велел Дэш.
— По телевизору только что сказали, — начал Чеймберс, — что пропала девочка. Ее зовут Наоми Пайн.
Дэш взглянул на Делию. Она пожала плечами:
— И?..
— Это одноклассница Краха. По некоторым дисциплинам.
— Я не вполне понимаю…
— Уже некоторое время она общается с вашим сыном. По большей части через текстовые сообщения. Что касается человека, сообщившего о ее исчезновении… Это Хестер Краймштейн. Ее внук Мэтью сейчас внизу, с Крахом.
Делия положила контрольные работы на журнальный столик.
— Все равно не могу понять, как это нас касается, полковник.
— Я тоже… — сказал Чеймберс.
— Итак?
— Пока что. — Чтобы подчеркнуть свою мысль, Чеймберс повторил последнюю фразу: — Я тоже не могу понять пока что. — Вытянувшись по стойке смирно, он смотрел прямо перед собой. — Не сочтите за грубость, но я не верю в совпадения. Особенно сей-час.
— И что, по вашему мнению, мы должны сделать?
— Думаю, нужно поговорить с вашим сыном. Выяснить, как он связан с Наоми. — У Чеймберса зажужжал телефон. Он резко поднес его к уху, словно отдавал честь старшему по званию. — Да?
Через три секунды Гэвин Чеймберс спрятал телефон в карман и сказал:
— Не выходите из комнаты. Кое-что случилось.
Уайлд мчался по Скайлайн-драйв в сторону Мейнард-Мэнор (черт, какое напыщенное название) и надеялся, что вот-вот завибрирует телефон. Что придет новая эсэмэска от Мэтью.
Но этого не произошло.
Уайлд крутил в голове последнее сообщение. Казалось, текст его поддразнивает: «Здесь творится что-то нехорошее».
Пусть Уайлд не полагался на чутье (так он сказал Хестер), но, когда он свернул на подъездную дорожку особняка, инстинкт напомнил ему: не забудь про эту фразу.
Здесь творится что-то нехорошее.
Поместье Мейнард-Мэнор занимало тридцать акров на вершине холма. Спорная территория: жители Рамапо заявляли на нее свои права. Здесь была конюшня на десяток лошадей, трасса для скачек с препятствиями, бассейн, теннисный корт… Чего тут только не было. Посреди всего этого великолепия расположился дом в неогеоргианском стиле. Его построил нефтяной магнат, дитя ревущих двадцатых. Содержать особняк в тридцать пять комнат было настолько дорого, что его попросту бросили. Он пришел в запустение и простоял так почти четверть века, пока его не выкупил Дэш Мейнард, крупный телевизионный продюсер и владелец кабельного канала. Они с женой Делией вернули дому былое величие. Пожалуй, даже с лихвой.
Уайлду пришлось остановиться у богато украшенных ворот. Отсюда до дома была добрая четверть мили — в гору. Уайлд не видел ничего, кроме огоньков вдали. Одной рукой он нажал на кнопку интеркома, а другой достал телефон: мало ли, не почувствовал вибрации.
От Мэтью ни слова.
Он набрал еще одну эсэмэску:
Я у ворот особняка.
— Что вам угодно? — спросил интерком.
Уайлд заранее вынул из кармана водительские права. Теперь он поднес их к камере.
— Я приехал за Мэтью Краймштейном. — Тишина. — Мэтью — друг Краха.
— Кем вы ему приходитесь?
— Вы про Мэтью?
— Да.
Странный вопрос.
— Я его крестный.
— Какова цель вашего визита?
— Я приехал его забрать.
— Он прибыл на автомобиле Мейсона Пэди. Нам сообщили, что на нем он и отбудет.
— Что ж, планы изменились.
Тишина.
— Алло? — сказал Уайлд.
— Минутку, пожалуйста.
Прошло какое-то время.
Уайлд снова нажал на кнопку интеркома.
Ответа не последовало.
Он еще раз нажал на кнопку и не стал отпускать палец.
Бесполезно.
Он осмотрел ворота. Проводов не было. Значит, ограда не под напряжением. Это хорошо. Забор высокий, шипастый, но ни то ни другое не проблема. И еще тут, разумеется, полно камер видеонаблюдения. Тоже не проблема. В любом случае Уайлд хотел, чтобы его заметили.
