Ава тоже попыталась сбить его со следа.
Почему? Вот в чем вопрос.
Она никак не была связана с Крахом Мейнардом, это уж точно.
— Ты из Мэна, — сказал Уайлд.
— Да, я сама тебе говорила.
— Зачем же переехала в Нью-Джерси? На работу, недостойную твоего образования?
Ава пожала плечами:
— Захотелось сменить обстановку.
— Нет, — сказал Уайлд. — За последние три недели ты четырежды ездила в Мэн.
— У меня там семья.
— И снова нет. Ты останавливалась в гостинице «Ховард Джонсон» в Саут-Портленде. Там ты прятала Наоми. Но, кроме того, ты дважды ездила в Виндхэм, в агентство по усыновлению «Судьба и надежда». — Ава закрыла глаза. — Ты устроилась на эту работу не для того, чтобы жить в Нью-Джерси, — сказал Уайлд. — А для того, чтобы быть рядом с дочерью, от которой отказалась после родов.
На мгновение ему показалось, что Ава начнет все отрицать. Но лишь на мгновение.
— Ты должен понять, — сказала Ава. — Я не хотела отказываться от Наоми. — Так оно и было. — Мне было семнадцать. Я не знала, как поступить. Но потом у меня появилось… скажем так, предчувствие. Потребность все узнать. Я пошла в агентство. Умоляла рассказать, что стало с моей дочерью. Сперва мне отказали. Я кое-кого подкупила. Узнала адрес и новое имя Наоми, но мне объяснили, что у меня нет родительских прав. Ничего страшного. Я просто хотела увидеть ее. Ну, ты понимаешь. Поэтому решила…
— Устроиться в школу, чтобы быть рядом с ней.
— Верно. Вреда ведь не будет.
— Уайлд? — сказала Наоми. — Не заставляйте меня возвращаться.
— Я хотела узнать, как у нее дела, — продолжила Ава. — Вот и все. Не собиралась лезть в ее жизнь. Но потом увидела, в каком аду она живет. День за днем я смотрела, как над моим ребенком издеваются в школе, а отцу все равно. И не могла ничего сделать.
— Поэтому ты с ней подружилась, — сказал Уайлд. — Стала ее наперсницей.
— И это что, плохо?
Уайлд повернулся к Наоми:
— Когда Ава рассказала тебе правду?
— Что она моя настоящая мать?
— Да.
— После челленджа, — сказала Наоми. — Поначалу я ей не поверила. Думала, что мне померещилось, понимаете? Ведь я всю жизнь об этом мечтала. Помните наш разговор в подвале? Когда я сказала, что хочу все изменить? — (Уайлд кивнул.) — Не только в школе. Везде. Отец…
Она осеклась. Бернард Пайн тоже не выйдет сухим из воды. Рола уже думала, как заставить его заплатить за содеянное.
— И вы, значит, решили сбежать, — кивнул Уайлд.
— Я хотела поступить иначе, — сказала Ава. — Чтобы все было по закону.
— И поэтому приехала к Лейле.
— Да. Рассказала про приемных родителей Наоми, какие они ужасные люди и что у меня нет никаких родительских прав. По словам Лейлы, чтобы доказать жестокое обращение или отсутствие заботы, уйдут месяцы, а то и годы. И все равно нам вряд ли удастся выиграть дело.
— Поэтому вы придумали план, — сказал Уайлд. — Ты, Наоми, сбежишь и спрячешься. А ты, — он взглянул на Аву, — устроишь ей фальшивые документы и дождешься окончания учебного года. Ты не могла просто так взять и бросить работу: слишком подозрительно. Поэтому вы обе решили подождать. А теперь сбегаете из страны.
Ава молча смотрела на него. Глаза у нее были карие-карие.
В очереди никого не осталось. Сотрудник аэропорта окликнул последних пассажиров.
Наоми, шагнув вперед, коснулась руки Уайлда:
— Пожалуйста… Если нас поймают, меня снова отправят к отцу. Не исключено, что Аву посадят в тюрьму.
— Она моя дочь, — сказала Ава уже тверже. — И я люблю ее всем сердцем.
Обе, стоя бок о бок, повернулись к нему.
— Знаю, — сказал Уайлд.
— И?..
— Решил проверить, все ли у вас хорошо, — ответил Уайлд. — И попрощаться.
Наоми бросилась ему на шею — так внезапно, что чуть не сбила его с ног. В обычной ситуации Уайлд отпрянул бы от подобных объятий. Но не в этот раз. Он позволил девочке обнять себя и не испытал при этом ни малейшего дискомфорта.
— Спасибо, — прошептала Наоми.
Уайлд кивнул:
— Если что-то понадобится…
— Завершается посадка на рейс триста семьдесят четыре в Либерию, Коста-Рика.
— Вам пора на борт, — сказал Уайлд.
Наоми взглянула на Аву. Та перехватила ее взгляд, повернулась, взяла Уайлда за руку и сказала то, чего он никак не ожидал услышать:
