– С десяток песен очень даже ничего, особенно «Волчонок» хорош, но остальные-то детские.
– А я кто? Кем являюсь, той аудитории и пишу. Пока. Потом и взрослые начну писать.
– «Ветер в голове» скорее не для тебя, подростковая песня, но в народ легко уйдёт, будут исполнять с гитарами во дворах. А вот «Сироту»… Верю, ты написал… Кхм…
Я начал жизнь в трущобах городских,
И добрых слов я не слыхал.
Когда ласкали вы детей своих,
Я есть просил, я замерзал.
Вы, увидав меня, не прячьте взгляд,
Ведь я ни в чём, ни в чём не виноват
[7].
Продекларировав куплет из песни, Магомаев посмотрел мне в глаза и спросил:
– Это действительно твои песни?
– В плагиате никто не обвинит, – встретив его взгляд, честно ответил я.
– Я бы взял пять песен, действительно хиты.
– Я обещал вам две песни подарить, – разведя руками, виновато улыбнулся я.
– Денег хочешь? – с прищуром кинул тот на меня взгляд, и я понял, что, если соглашусь, моментом потеряю его уважение.
– Нет, не в этом дело. Я их ещё не зарегистрировал, а ближайшее место, где можно это сделать…
– Краснодар. Я в курсе.
– Детдомовского и выгнать смогут, но если вы мне поможете их зарегистрировать и споёте мои песни, то есть дав трамплин моим песням в жизнь, то эти пять понравившихся – ваши. Дарю. Кроме вас, их никто исполнять не будет. Разве что «День Победы», тут для другого голоса писалось, всё же вы немного, но до него не дотягиваете. У вас свой стиль.
– А ты умеешь убеждать, Максим. «Волчонка» наиграть можешь?
– Конечно, руку уже набил, пел её. Слушатели были в восторге, многие плакали.
– Подожди меня здесь, сейчас гитару принесу.
«Ха, инструментов нет. Так бы и сказал, лень идти было, а сейчас заинтересовался», – мысленно хмыкнул я, оставаясь сидеть в кресле.
Певец вернулся минут через пять, причём не один, а в сопровождении трёх мужчин, двоим лет по двадцать пять, а третьему явно за сорок. Познакомив меня со своим администратором и двумя музыкантами, остальные действительно отдыхали, купаясь в море, протянул гитару и попросил спеть «Волчонка». Настроив себя на нужный лад, я спел. Опытные музыканты сразу уловили ритм, один, закрыв глаза, явно пребывал там, в песне.
– Сильная, – с явным уважением и интересом протянул администратор, дядя Адик.
– Давай остальные четыре.
Кроме тех четырёх, хуже всех у меня получился «День Победы», тут нужны другая аранжировка и голос, а так я ещё и пару детских песен спел. Они тоже пришлись по душе музыкантам.
– Хорошо поёшь, талант, – сказал Гоша, музыкант, кстати, гитарист.
– Так что, Муслим Магометович, договорились? – спросил я.
– Беру, – решительно рубанул тот рукой, а его администратор кивнул, он был согласен.
– Регистрация, – напомнил я. – Если поторопиться, можно успеть сегодня. Но в принципе и до завтра подождёт.
– Завтра мы заняты, дядя Адик с тобой прокатится и поможет всё сделать. Тебя это устроит?
– Конечно, – довольно кивнул я.
Мне даже не пришлось просить лично певца съездить со мной, не та фигура, а вот его люди – это вполне реально, на такой результат я и рассчитывал. Дядя Адик, которого назначили моим сопровождающим, уже было встал, но у певца это было не всё ко мне.
– Максим, обещай, что после регистрации сразу вернёшься в детдом.
– Ну-у-у… – заныл я, так как до конца лета никак не желал возвращаться.
– Обещай, – уже твёрже попросил тот.
– Да я только попробовал, губы смочил, а вы меня обратно гоните, – весь сгорбился я от расстройства, но жалость ни у кого из присутствующих ко мне так и не проснулась, после чего махнул рукой. – Ладно, вернусь.
– Сразу после регистрации.
– Умеете вы с детьми обращаться. Ладно, сразу после регистрации вернусь.
– Ну и хорошо, – неожиданно широко улыбнулся тот. – Где твой дом, я запомнил, найду. А дядя Адик тебя на поезд потом посадит и сообщит в детдом, что ты найден, чтобы встретили… Ты что-то сказать хочешь?
– Матерное пойдёт? Больше ничего другого на языке не вертится, а вслух сказать не могу, не так воспитан.
Мой пассаж вызвал смех присутствующих, а певец только улыбнулся:
– Максим, ты сам должен понимать, что находишься в том возрасте, когда за тобой глаз да глаз нужен.
