— Жри, что дают, пидор комнатный, — усмехнулся жиртрест и помешал пальцем пюре из каких-то разваренных овощей, не поддающихся идентификации. — Овощное рагу для здоровья полезно.
В подошел и взял у жиртреста поднос. Потом, глядя прямо в глаза этому жирному хряку, наклонил поднос, так что все, что там было, съехало на пол между ними. Жиртрест взглянул вниз, и В врезал ему подносом, снизу по подбородку. Поднос был не настолько тяжелым, зато удар получился достаточно сильным: жирдяй пошатнулся и отступил на шаг, что дало В возможность нанести еще один удар. Краем подноса — по лбу. Прямо по линии роста волос. А потом — резко вниз. На этот раз парень упал.
Подоспевшие надзиратели с трудом оттащили В от поверженного противника, у которого со лба свисал окровавленный лоскут кожи, наподобие искалеченного второго носа. В посадили в карцер.
Там не было койки — только матрас. И еще: стул, горшок и одеяло. Почти как в самом начале: в том отстойнике, в камере предварительного заключения. Только теперь В уже не боялся спать. Ему по-прежнему снились сны, но он научился ими управлять. Если два пса там, во сне, вновь исходили слюной, готовясь наброситься друг на друга, В просто хватал их за шкирку и сшибал лбами. Они скулили и жалобно подвывали, а потом скалились на него и рычали: теперь у них был общий враг, и они подружились, и оба были спасены. За исключением унизительной необходимости пользоваться горшком, В было хорошо в карцере. Он не считал ни часы, ни дни. Там был только он, он один. Без чисел и номеров. Он просто был.
А потом числа вернулись. Под вечер. Их было четверо. Они распахнули дверь и ворвались в камеру. С лицами, скрытыми под капюшонами из старых наволочек с продранными дырками для глаз. Они были похожи на куклуксклановцев. В сразу понял, что сейчас будет. Они пришли учинить самосуд: все было ясно по веревке с петлей, сплетенной из разрезанной простыни, в руках одного из вошедших. В сбил его с ног и рванулся к кнопке экстренного вызова надзирателя. Но двое других преградили ему дорогу. Они повалили его на пол. Он отбивался, как мог. Однако четверо против одного — не самый удачный расклад. Трое держали его, а четвертый набросил ему на шею петлю.
Они подтащили его к решетке и продели веревку сквозь прутья. Дважды ему удавалось освободить руку и вмазать по рожам, скрытым под наволочками. Ему под ноги подставили стул.
Ему крепко держали руки, но ноги оставались свободными, и он не преминул этим воспользоваться. Он спрыгнул со стула, и стул упал на пол. Но В все же хватило сил припечатать кого-то из линчевателей в челюсть. Раздался характерный хруст ломающейся кости. И когда веревка натянулась, он еще успел подумать: «Я достал тебя, мудила. Я тебя достал».
R как в Rocket
Вознаграждение и принятое решение
Раскрыли заговор пороховой, и Фокс поплатился за то головой.
Сегодня мы всячески это справляем, фейерверки пускаем, огни зажигаем.
Четвертого ноября, во вторник, Терри заезжает за Джеком. Попытки просмотра ретроспективной киноклассики как-то сами собой увяли, так что Терри и Джек снова стали встречаться по вторникам, как и прежде. Терри очень серьезен. Он даже не улыбнулся, увидев Джека. Его явно что-то гнетет. Когда выясняется, что Келли нет дома, он предлагает Джеку присесть на диван в гостиной.
— Джек, — говорит он, — я сегодня узнал одну вещь. Я долго думал: говорить тебе, не говорить. А потом все же решил, что ты должен знать.
— Что случилось?
— Кто-то выложил в Интернет предложение о вознаграждении за информацию. — Он умолкает на пару секунд и продолжает: — Тому, кто знает, где тебя можно найти. Полиция проводит расследование, но, похоже, что пост был из Штатов. В этом случае, сам понимаешь, мы ничего сделать не можем.
Джек всегда знал, что что-то подобное может случиться, но это как-то не смягчило удар.
— Не все так страшно. Там нет никакой информации о твоем вероятном местопребывании, никаких фотографий. Это лишь подтверждает то, что мы знали и так: что есть люди, которые не успокоятся просто так. Но они ничего не знают. На самом деле это доказывает, что мы хорошо поработали и что у нас все получилось. Они бы не стали этого делать — ну, предлагать вознаграждение, — если бы у них были хотя бы какие-то зацепки.
