Как писала по этому поводу Л. Мясникова, «виртуальная реальность... на определенной стадии развития обладает своим, независимым от «создателя» пространством–временем и специфическими законами существования, но при этом имеет активную коммуникацию с другими системами, в частности с ее породившей. Подобно наркоделикам, виртуальная реальность создает иллюзорный нематериальный мир, отделенный от действительности. Виртуальная реальность становится главным наркотическим средством управления людьми, манипуляции сознания через пространство символов, создания управляемой виртуальной толпы, состоящей из атомизированных, извне ориентированных «одномерных» людей».907
Порабощающее воздействие виртуального мира на мировосприятие обусловлено тем, что «информационный мир» существенно ближе к органам восприятия человека, чем реальный, но отдаленный в этом случае от человека физический мир. К тому же если влияние физического мира на человека осуществляется не непосредственно, а путем воздействия со стороны «информационного мира», то последний становится монопольным посредником между человеком и реальностью, существующей помимо него. В такой ситуации «информационный мир» влияет на человека сильнее, чем реальный. Индивидуум в этом случае реагирует на «информационный мир» с его переработанной правдой восприятия физического мира сильнее, чем на мир, в котором он физически пребывает.
Об опасностях для восприятия реальности, заключенных в виртуальном мире, уже сейчас можно узнавать на примере личностей — активных пользователей Интернетом. Наиболее доказательны здесь сведения о поведенческом стереотипе т. н. фанатиков Интернета. Психология этих людей и даже их внешние черты настолько меняются под влиянием мира виртуальной информации, что реальная жизнь становится для них досадной помехой, а персонажи, или же ситуации из компьютерных игр оказываются важнее реальных индивидов. Как пишет по этому поводу уже упоминаемая Л. Мясникова, человек в этом случае «превращается в одно из программно–аппаратных средств киберпространства, которое открывает доступ к его подсознанию и внутреннему пространству человеческой личности и представляет широкие возможности манипулирования им, т. е., переводит его развитие в сферу электронной несвободы. Сама сеть при этом может рассматриваться как активный психоделик, способный перекоммутировать массовое сознание»908.
Как видим, имеют место симптомы, вызывающие опасение, что эволюция человека под влиянием технологического прогресса стала отклоняться от траектории, детерминируемой биологической эволюцией. Намечается также (ввиду неравномерности развития стран и миров) своеобразная стратификация направлений эволюции человека, производная от расхождений между эволюцией биологической и технологическим прогрессом. Не исключено, что заключенное в этих переменах «антибиосферное» поведение человечества может поставить под угрозу распада геном человека.
Таким образом, анализируя преобразовательные процессы, связанные с влиянием глобализации на общественную жизнь, мы неизбежно приходим к выводу, что даже взаимодействия на одном лишь направлении — по линии «информатизация и сознание» — по сути преобразует человеческое бытие. Если же при этом учесть, что на сознание влияют, наряду с информатизацией как таковой, и другие составляющие глобализации, то выводы о резонансном эффекте такого рода перемен будут представляться в виде еще более масштабных. Особенно актуальны такие изыскания на направлениях, связанных с корпоративной транснационализацией, с разгулом финансовоспекулятивных глобальных волн, с подрывом традиционных общественноэкономических укладов, с нарастающим (в том числе цивилизационным) противостоянием успешных и неуспешных миров. Нет сомнений в том, что проецирование всех этих линий перемен на индивидуальное, коллективное и планетарное сознание раскроет множество механизмов, «передающих» изменения в сознании широкому спектру перемен в глубинных процессах человеческого бытия.
Полагаю, что среди процессов, важных именно в этом контексте, особый интерес представляют трансформации, настигающие одну из основополагающих основ функционирования Западного мира, — демократию. Уже одно то, что постиндустриализм, в отличие от научно–технических революций прошлого, объектом воздействия имеет человеческое сознание, свидетельствует о неизбежности существенных перемен в сфере институтов и практики демократии. Ведь демократия по большому счету — это, прежде всего, продукт определенного настроя индивидуального и коллективного сознания. И радикальные сдвиги в сознании, происходящие под влиянием как информатизации, так и глобализации в целом, не могут не влиять на демократию как общественный феномен.
