Это не соответствует действительности. С 11 по 28 апреля, в период боев за Волноваху и Мариуполь, штаб 2‑й армии получил 18 сообщений о расположении 3‑й бригады. На момент затишья после успешных для бригады действий согласно переданному в штаб донесению она занимала позицию Доля — Еленовка-Александровское — Ново-Николаевское — Игнатьевка-Павлополь — Мариуполь. 97 Бишиле и стоящее за ним руководство интересуют передвижения бригады за последние два дня, хотя на фронте спокойно. Впрочем, секретарь и сам уже понял все неудобство своего положения и начал говорить нечто маловразумительное.
«Желая предупредить подобный случай, я хотел поставить вас в известность о последствиях, дабы получить наконец о вас сведения, не в зашифрованном виде я от вас потребовал, так как сам отлично понимаю, что сведения должны быть зашифрованы. В следующий раз не выводите такие быстрые заключения, так как сами окажетесь на этом положении».
Итог этих переговоров подвел Веретельников: «Сведения будут шифрованной телеграммой, а по аппарату мы не можем дать таких сведений». 98
Между тем более важные переговоры проходили 29 апреля между Махно и Антоновым — Овсеенко. Прибыв в Гуляйполе, командующий, к удивлению своему, был встречен почетным караулом и дружным 'Ура!». После краткой инспекции, в ходе которой командующий фронтом обнаружил, что «Махно и его штаб живет крайне скромно; бандитизма незаметно» 99, Антонов — Овсеенко провел с комбригом беседу, которая помогла урегулировать возникшие недоразумения. «». Преследования политкомиссаров? Изгнание их?! Ничего подобного! Только нам надо бойцов, а не болтунов. Никто их не гнал, сами поутикали… Конечно, у нас много идейных противников ваших, так давайте спорить», — говорил Махно командующему. 100 После этих переговоров Махно принял комиссаров назад, но командующий признавал, что «наши политработники в частях Махно слабы, трусливы и не могут противостоять…вредным элементам». 101
В ходе разговора Антонов — Овсеенко пришел к выводу, что «сам Махно, главные его боевые работники и его полки проникнуты желанием сломить контрреволюционное казачество и офицерство». 102
Махно даже осудил наиболее резкие положения резолюций съезда, обещал препятствовать выборности комсостава, которого (видимо, ввиду заразительности примера) так опасались в соседних частях РККА. Тем более, что командиры уже были выбраны, и менять их в это время никто не собирался. По утверждению Махно, и органы самоуправления (полковые комитеты) в повстанческой армии были «сведены на роль хозяйственных комиссий». 103 Неприятие большевиками солдатского самоуправления было вызвано тем, что они привыкли видеть в нем рычаг разложения армии, коим сами пользовались в 1917 г. К тому же самоуправление в армии
Но, пойдя на эти уступки, батька выдвинул новую, принципиально важную идею, которая могла бы изменить весь ход революции: «До решительной победы над белыми должен быть установлен революционный фронт, и он (Махно — А. Ш.) стремится не допускать междоусобиц между различными элементами этого революционного фронта». 104 Это уже не рассуждение об укреплении тактического союза (по типу «кто кого переиграет»), и не предложение простой коалиции. Открывалась возможность сосуществования в рамках одной системы власти различных революционных политических течений. Они опирались бы не на добрую волю сильного партнера, а на собственные силы, в том числе и военные, строили бы новое общество в соответствии со своими принципами и волей местного населения, решали бы вопросы общего значения путем диалога, а не приказа.
Идея революционного фронта была доложена Антоновым — Овсеенко Раковскому и Подвойскому: «Махно и Маруся Никифорова ведут агитацию за создание «единого революционного фронта» против контрреволюции». 105 Видимо, эта идея способствовала образованию во время Григорьевского мятежа коалиционного социалистического правительства Украины. Однако оно не опиралось на реальное соотношение сил и носило временный характер. И все же идея оказалась на редкость жизнеспособной, потому что давала реальное решение одной из основных проблем революционного процесса — проблемы монополизма власти. Идея единого фронта революционных сил возникнет снова в форме Народного Фронта 30‑х годов (возможно, при ее разработке учитывался опыт Гражданской войны) и окажет большое воздействие на ход Испанской революции.
