В конце апреля Махно собрал часть Гуляйпольских анархистов в Таганроге. Это совещание постановило вернуться в Гуляйполе в июле для организации партизанской войны. А пока Махно отправился в путешествие по революционной России. Эта поездка сыграла важнейшую роль в формировании взглядов крестьянского вожака, которому предстояло еще возглавить одно из мощнейших движений гражданской войны. Во время этого путешествия Махно вплотную столкнулся с практикой советской власти в Поволжье, которая вызывала у него немало возражений. Тем не менее, в тот период он сочувствовал большевикам, всерьез воспринимая их утверждения о том, что революционное государство — лишь переход к безгосударственному обществу, коммунизму. Необходимо только скорректировать политику большевиков, считал он: «Нужно только, чтобы революционные власти поумнели и отказались от многого в своих действиях; иначе ведь население пойдет против революции» 61.
Прежде всего, Махно недоволен тем, что большевики игнорируют интересы крестьянства. Недовольство революцией, идущей из города, все более усиливается: «Без тесного сотрудничества с крестьянством властолюбивому городу и заражающемуся поневоле его властолюбием пролетариату самому не построить новой свободной общественной жизни» 62.
Особенно резко, по мнению Махно, властолюбие города усилила теория диктатуры пролетариата, Махно выступает против тех, кто поддержал эту диктатуру: «Видимо, эти безответственные крикуны. и не думали о том, что созданием этой диктатуры они разбивали единство своего классового трудового организма на пользу не революции, а врагам ее» 63.
С точки зрения Махно, раскол сил трудящихся классов — тяжелейший грех перед революцией. Главную причину этого раскола он видит в эгоизме политических партий, вернее, их лидеров. «Нет партий, нет политических организаций, а есть кучки шарлатанов, которые во имя личных выгод и острых ощущений на путях достижения своих целей уничтожат трудовой народ» 64 — напишет Махно в эмиграции об ощущениях 1918 г. По воспоминаниям А. Чубенко, в июле 1918 г. Махно так определял свое отношение к положению в столице России — «в Москве полнейший раскол между коммунистами и анархистами, и творится ерунда» 65.
Но Махно ищет пути к преодолению трещины, которая наметилась между революционными силами. С этой точки зрения любопытно содержание беседы между Махно, Свердловым и Лениным, которая, если верить воспоминаниям «батько», состоялась в Кремле в июне 1918 г. По описанию Махно, беседа со Свердловым началась с обсуждения поражения советской власти на Украине. Свердлов видел причину в контрреволюционности украинских крестьян, Махно — в оторванности красной гвардии от крестьянства. Махно пытается убедить Свердлова в том, что причины холодного отношения населения к большевикам следует искать не в недостатках крестьян, а в самой большевистской политике.
В то же время оппоненты сходятся в принципиальных вопросах, не замечая, что под одними и теми же формулировками они могут понимать совершенно различные вещи: «Да какой же вы анархист–коммунист, товарищ, когда вы признаете организацию трудовых масс и руководство ими в борьбе с властью капитала?! Для меня это совсем непонятно! — воскликнул Свердлов, товарищески улыбаясь — Анархизм, — сказал я ему, — идеал слишком реальный, чтобы не понимать современности и тех событий, в которых так или иначе участие его носителей заметно, чтобы не учесть того, куда ему нужно направить свои действия и с помощью каких средств». 66 Свою мысль Махно подкрепляет опытом анархистского движения на Украине.
В разговоре со Свердловым и Лениным Махно излагает им от имени крестьянства свое видение принципов советской власти: «Власть советов на местах — это по–крестьянски значит, что вся власть и во всем должна отождествляться непосредственно с сознанием и волей самих трудящихся, часто сельские, волостные и районные советы есть не более, не менее, как единицы революционного группирования и хозяйственного самоуправления на пути жизни и борьбы трудящихся с буржуазией» 67.
