— Ему нужна была помощь.
— Но зачем тебе помогать ему после того, как он… — Тедди взглянул на мое плечо, как будто видел там следы кнута.
Я пожала плечами.
— Не знаю.
Он провел пальцем по шву на одеяле у изножья моей постели.
— Кажется, я знаю, почему.
— Просвети.
Он встретил мой взгляд, его карие глаза были полны застенчивости.
— Думаю, что это то же самое, что я чувствую к Лауре. Типа, ты сделала бы что угодно для этого человека, даже если злишься на него или даже если он сделал что-то ужасное.
Я наклонила голову в сторону.
— Ты говоришь о любви?
Он пожал плечами, его длинные руки поднялись и упали вниз.
— Полагаю, да. Не знаю. Я никогда не был влюблен. Просто знаю, что если кто-то причинит ей боль, я заставлю его заплатить, а затем сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ей. В этом есть смысл?
— Есть. Для тебя и Лауры.
— Но не для тебя и Сина?
Я вздохнула и откинулась на подушки.
— Думаю, что все, что есть между мной и твоим братом, намного сложнее, чем то, что ты описал. И думаю, ты знаешь, почему.
— Из-за Приобретения? — Он продолжал прослеживать один и тот же узор швов снова и снова, его указательный палец двигался в своем собственном молчаливом ритме.
— Да. — В какой-то другой жизни, возможно, могла бы жить любовь. Могла бы, если бы Вайнмонт не родился в его роли, а я не родилась в своей. Но как бы то ни было, у нас не было будущего, а наше прошлое в лучшем случае было затянутой мутной пеленой.
— Я просто хочу…
— Чего?
Он покачал головой и встал.
— Я позволю тебе вернуться к твоему ужину. Как только услышал, что ты вернулась, захотел прийти поздороваться, и сказать, что соскучился. И спасибо, что позаботились о Сине, когда он в этом нуждался.
Я подняла руки, и он подошел и обнял меня, сжимая меня почти так же крепко, как и Рене, если не крепче.
— Пожалуйста, — прошептала я.
— Хорошо. — Тедди встал и отступил к двери. — Увидимся утром за завтраком?
Я не могла отказать его искренней улыбке.
— Думаю, да.
— Хорошо.
Как только он ушел, я устроилась в кровати. Почему два других брата оказались такими мерзкими, когда Тедди воплощал собой нормального человека?
Я пыталась заснуть, но не смогла. Пока не встала на колени и не потянулась к тумбочке. Как только почувствовала знакомое лезвие, по-прежнему надежно прикрепленное к нижней стороне выдвижного ящика, то заползла обратно в постель. Я принесла сюда нож в качестве оружия, но обычное прикосновение к нему укрепило мою решимость. На данный момент оно было скорее талисманом, чем еще чем-либо.
Я не нуждалась в нем, чтобы обезопасить себя. Я могла сделать это сама. И сделаю.
Стелла.
Завтрак следующим утром выдался на удивление спокойным. Вайнмонт уже сидел за столом, потягивал кофе и наблюдал за каждым моим шагом, когда я вошла и села рядом с Тедди.
— Рада возвращению? — Вайнмонт опустил чашку и наклонился вперед, его мятая рубашка натягивалась от мышц под ней.
— Я бы так не сказала, — мой язвительный тон заставил уголки его рта дрогнуть от улыбки, попытавшейся вырваться на свободу. Полуулыбка умерла, когда Люций вошел в комнату.
Он говорил по телефону на свободном испанском, отдавал приказы кому-то, скорее всего, Хавьеру. Он был одет в футболку поло темно-синего цвета и джинсы, идеально подчеркивающие его узкую талию и стройные бедра. Закончив, он бросил телефон на стол.
— Ну? — спросил Вайнмонт.
— Хавьер говорит, что все кончено. Но теперь мы должны заплатить местной полиции за помощь.
Вайнмонт взглянул на Тедди и покачал головой Люцию.
— Мы закончим эту дискуссию позже.
— Я больше не ребенок, Син. Вы двое можете рассказать мне, что происходит. — Тедди смахнул волосы со лба, возможно, глядя на братьев более серьезным взглядом.
— Ничего, — Вайнмонт махнул рукой, словно полиция, подавившая бунт фермеров, была не более, чем простым трудовым разногласием.
— Конечно, — Тедди это не убедило.
— Все под контролем, малыш-братишка. Не беспокойся, твой трастовый фонд не тронут, — усмехнулся Люций.
— Козлина. — Тедди скрестил руки на груди, когда улыбка Люция стала шире.
Я толкнула его локтем.
— Игнорируй его. Расскажи мне, как здесь протекает жизнь. Что в школе?
