— Ясно одно — чем бы они тут ни занимались, дело обернулось скверно. Что бы они о себе ни воображали, магия основателей им оказалась не по зубам.
Патриций вздохнул.
Может, ты и прав. Хотя желательно было бы выслушать мнение Феникса.
— Если бы мы знали, где он... Давай бросим все это. Не стоит тратить время на то, чего мы даже не понимаем. У нас много других, более неотложных дел.
— Ладно.
— Думаю, нам нужно...
— Тс-с-с!
— Что?
Прозвучал совсем тихий звук, но теперь и Дислейрио его услышал. Это, вне всякого сомнения, был стон, и исходил он от человека, лежащего дальше всех от ямы. Они бросились к нему.
— Боги, — пробормотал Дислейрио, — он жив.
Человек жутко обгорел. То, что осталось от его плоти, приобрело почти черный цвет. Однако опаленные губы подрагивали.
— Наверно, он пытается говорить.
Карр испытывал сильное желание прикоснуться к человеку, утешить его, но понимал, что это лишь усилит боль. Вместо этого он опустил голову как можно ниже к дрожащим губам чародея. Тот снова предпринял попытку что-то сказать.
— О чем речь? — прошептал Дислейрио.
— Не понимаю. Постой!
В горле чародея захрипело, но это был уже предсмертный хрип.
Он ушел. Не представляю, как ему удалось продержаться так долго.
— Может, им двигало желание передать сообщение? Ты расслышал хоть что-нибудь?
Да. Одно слово. “Всплеск”.
— Всплеск? И все? Да.
Ты понимаешь, что это значит?
Боюсь, что нет. Чтобы разобраться в этом, нам очень нужен Феникс или кто-либо другой, владеющий такими же знаниями.
— Ну, здесь мы ничего больше сделать не сможем, Карр. Давай вернемся к неотложным делам.
— Ты прав.
Они закрыли дверь со следами пламени и начали подниматься по лестнице. Каждый шаг давался Карру с таким трудом, словно он внезапно состарился на несколько лет.
В самом большом помещении цокольного этажа находились несколько взволнованных бойцов Сопротивления и Гойтер с измученным, посеревшим лицом. В ответ на ее невысказанный вопрос он покачал головой, медленно подошел к креслу и с тяжким вздохом опустился в него.
— Здесь точно безопасно? — уточнил Дислейрио.
— Ты уже задавал этот вопрос, — устало ответил патриций, — и я могу дать тебе лишь тот же самый ответ. Не знаю. Это одно из самых тайных наших убежищ, поэтому здесь должно быть безопасно. Но как можно что-либо с уверенностью утверждать после того, что произошло сегодня?
— Все упирается в ответ на вопрос: тот, кто предал нас, знал о нем или нет?
— Больше нет сомнений в том, что это предательство? — спросила Гойтер.
— Другого объяснения нет. — Карр пожал плечами. — И это кто-то, знающий о нас очень много.
— Значит, прежде всего нужно позаботиться о новых убежищах, — заявил Дислейрио.
— Гойтер, есть сведения о Таналвах? — спросил Карр.
— Нет, — огорченно ответила она. — И о детях тоже. Молю богов, чтобы с ними все было в порядке.
— А о Серре и Куче?
— Ничего.
— Стольких недостает! Неужели они погибли во время этой резни в гавани?
— Вовсе не обязательно, — отозвался Куинн. — Ясное дело, все, кто смог, тут же попрятались.
— Хотелось бы знать, скольким удалось вырваться? — задумчиво произнесла женщина. — Я имею в виду, из гавани.
— Пока невозможно сказать, — ответил Карр. — Но, боюсь, не многим.
Внезапно в голову Дислейрио пришла одна мысль.
— Как думаешь, в Гэт Тампуре и Ринтарахе происходит то же самое? И в других колониях?
— Вряд ли. Для этого необходимо, чтобы предатель был осведомлен о деятельности Сопротивления не только здесь, но и повсюду. Таких людей чрезвычайно мало, и я лично готов поручиться за них. — Патриций с трудом вдохнул воздух, дрожащая рука потянулась ко лбу.
— С тобой все в порядке? — обеспокоено спросила его помощница.
— Что? Да. Все нормально.
— Ты слишком усердствовал еще до последних событий, — заметила она. — Страшно подумать, как это может отразиться на твоем здоровье. — Далиан Карр одарил ее бледной улыбкой. — Не волнуйся.
— Знаешь, почему я спросил об империях? — заговорил Дислейрио. — Потому что подумал, не могли ли люди из тамошнего Сопротивления тоже перебраться на остров.
— Куда ни кинь, всюду клин, ты не считаешь? Если они оказались там, значит, предательство, от которого пострадало наше движение, носит всеобщий характер. А если нет, то население острова Дайамонд будет ничтожно мало.
