Девочка сжалась в комок. Ее взгляд был прикован к смертельной схватке. Земляной медведь рычал и пятился назад. Ему уже удалось втянуть шакса в нору по пояс. Свет снова померк. Судя по звукам борьбы, продолжавшейся в полной темноте, хозяин норы пустил в ход не только когти, но и клыки, и преимущество было целиком на его стороне. Тайя не стала дожидаться окончания этой страшной битвы. Она поспешно отползла назад и нырнула в одно из боковых ответвлений лабиринта.
Немного погодя впереди замаячил свет, и девочка осторожно подобралась к проему. Тоннель выходил наружу прямо под огромным валуном. Рядом бежал лесной ручеек. Тайя шагнула прямо в холодную воду и долго брела вдоль ручья, пока не решила, что этого достаточно, чтобы сбить со следа погоню. Потом она выбралась на сушу и, встряхнувшись, приобрела прежний вид.
Только вскарабкавшись повыше — на одно из деревьев, она наконец почувствовала себя в безопасности. При одном воспоминании о недавних ужасах ее все еще била дрожь. Как хорошо было бы сейчас оказаться вместе с Локрином дома с родителями! А вдруг брату не удалось уйти от погони и он попал в когти этим чудовищам?
Тайя закрыла лицо ладонями и постаралась не думать об этом. Дядя Эмос шел за ними по пятам. «Хоть бы он поскорее нас догнал!» — мелькнуло в голове у девочки. С этой мыслью обессиленная бедняжка и заснула.
Шешил проснулся оттого, что солдаты начали сворачивать разбитый на ночь лагерь. Паковали оружие, боеприпасы, снова перестраивались в походный порядок. После ночного пожара в воздухе висела едкая гарь. Водитель тюремного фургона уже запустил двигатель и ждал приказа занять свое место в колонне.
Хруч зевнул и потянулся. Ему пришлось провести ночь в фургоне прямо на голом полу. Не дали даже одеял. Все было пропитано холодной утренней сыростью, и ученый успел порядочно закоченеть. Рядом, свернувшись калачиком и пригревшись около него, спала Джил. Хруч решил подняться на ноги, но, взглянув на спящую девушку, не захотел ее тревожить.
Постепенно солнце прогревало воздух. День обещал быть жарким. Шешил чувствовал себя молодцом, готовым к любым испытаниям. Насколько он знал, их везли в Гортенц. Там он продолжит работу над исследовательским проектом. Жаль только будет снова оказаться взаперти, в полной изоляции от окружающего мира. Но остальные пленники, содержавшиеся вместе с ним в тюремном фургоне, и вовсе этого не заслуживали. Вне всяких сомнений, их схватили из-за внешнего сходства с ним. Что ж, когда они прибудут в город и дело разъяснится, их, скорее всего, сразу отпустят.
Не так уж плохо будет вернуться к научной работе. Тишина и спокойствие. Никаких тюремных фургонов. Никаких шаксов и сумасшедших детей-оборотней. Хруч почувствовал, что соскучился по работе. Самое время вернуться.
Тут он сообразил, что все его научные записки остались в доме Моффетов. Впрочем, это не так важно. У него превосходная память. К тому же в одном из резервуаров, который находился в главной лаборатории, было все, что необходимо для успешного завершения исследований.
Ученый еще не рассказывал ни одной живой душе о своем открытии. Он придумал, как заставить цвести и плодоносить бубулии — один из особых видов водорослей, произраставших на дне Мути. Он изобрел способ получать из них бесценную нефть, причем практически в неограниченных количествах. До сих пор Хруч не задумывался об эпохальном значении подобного открытия, которое могло перевернуть всю мировую историю.
Фургон дернулся и, тронувшись с места, присоединился к походной колонне. Джил села и, отбросив со лба волосы, рассеянно смотрела на мелькавшие за решеткой перелески.
— Что теперь с нами будет, Панч? — вырвалось у нее.
Хруч едва не признался ей, кто он на самом деле, но, сообразив, что это вряд ли утешит девушку, прикусил язык. Причины, по которым Шешил, девушка и другие пленники попали за решетку, были совершенно разные. Всех остальных, скорее всего, отпустят, как только выяснится, что среди них нет того, кто находится в розыске. Но с Шешилом и Джил дело обстояло иначе. Одно нападение на норанского солдата каралось смертью. А он, Хруч, уже совершил его дважды. Подумав об этом, ученый невольно поежился. Нет, он не знал ответа на ее вопрос.
