Они обитали в одной из самых диких и пустынных местностей Нораньи, отлично приспособившись к суровым условиям. Постоянно действующие вулканы то и дело выбрасывали лаву и пепел, которые уничтожали вокруг все живое. И только шаксы выживали и даже выводили потомство.
Оттолкнув Хруча, Джил метнулась к двери и поспешно защелкнула замок. Шешил онемел от изумления. Потом схватился за прутья решетки и принялся дергать дверь, словно все еще не мог поверить, что снова оказался взаперти. Девушка нежно взяла его за руки.
— Ты должен мне поверить, Панч, — сказала она. — Так будет лучше!
Командир Улм выждал несколько секунд, чтобы солдаты могли намазать друг друга специальной защитной мазью, отпугивающей зверюг, а затем отпер дверь одного из фургонов и увесистой дубовой палицей принялся выгонять хищников наружу.
Именно их визг и вой так поразили Тайю несколько минут назад. Это были чудовища, которые не привидятся даже в самом страшном сне. Теперь, толкаясь и рыча, они хлынули из загона на улицу.
Улм безжалостно охаживал их палицей и что-то пронзительно выкрикивал: очевидно, понятные им команды.
Шаксы отличались стремительной реакцией и гибкостью кошек, были смышленее собак и упрямее, чем горные козлы. У них была пурпурно-рыжая шкура — как раз под цвет вулканической породы. В условиях ядовитой загазованности местности, где глаза вряд ли могли понадобиться, эти животные ориентировались в пространстве с помощью мощных лбов, которые улавливали самые тонкие вибрации.
Они отлично распознавали добычу при ясной погоде и в густом тумане, и днем и ночью. У них были короткие тупые морды с тяжелыми челюстями, полными ядовитых и острых как иглы клыков. Чувствительные ноздри отличались таким замечательным обонянием, которым не обладали даже лучшие ищейки. Задние ноги, короткие и сильные, с удлиненными лодыжками, были прекрасно приспособлены для бега. Жилистые руки, а точнее, лапы, оканчивались огромными зазубренными когтями, которыми шаксы с одинаковой ловкостью пользовались, если нужно было куда-то вскарабкаться, разрыть землю или разодрать в клочья жертву.
Некоторые норанские вельможи пытались выращивать и воспитывать этих зверюг, чтобы использовать для охоты. Шаксы более или менее поддавались дрессировке, но на охоте оказались совершенно бесполезны, так как мгновенно раздирали любую добычу, попавшую им в лапы. Не оставалось ничего, что можно было бы потом повесить на стену в качестве охотничьего трофея. Зато звери, как нельзя кстати, подошли для службы во внутренних войсках. Лучше любых овчарок.
Командир Улм всей душой любил своих шаксов, которые отличались беспредельной свирепостью. Их побаивались даже его воины. А раз боялись их, значит, не смели ослушаться и его самого. Ему нравился примитивный язык шаксов, состоявший не более чем из шестидесяти слов. Вполне достаточно, чтобы объясниться, когда преследуешь добычу и рвешь ее на куски.
Размахивая кованой палицей, Улм немного придержал стаю у двери и бросил хищникам клочок волос мальчишки-мьюнанина, чтобы те могли взять след. На несколько секунд визг и вой затихли. Зверюги жадно обнюхивали волосы. Потом Улм отошел от двери, освобождая проход. Фургон заходил ходуном, когда, выпрыгивая наружу и кувыркаясь на траве, шаксы устремились к лесу.
Локрин несся так быстро, как никогда в жизни, — огибая деревья, перепрыгивая через кусты ежевики и папоротника. Он понимал, что на этот раз они с сестрой угодили в такой переплет, из которого могли и не выбраться. Впервые мальчик почувствовал за спиной близкое дыхание смерти. Где сестра? Что с ней? Этого он не знал. Может быть, ее уже схватили?
Ноги путались в траве, а сердце стучало, как будто готовилось выскочить из груди. Задыхаясь от напряжения, Локрин ощущал приближение погони. Но это были не обычные солдаты. По лесу разносились зловещие визги и вой. Когда-то Локрин слышал о шаксах, но прежде никогда не видел. Приятели рассказывали, что это настоящие монстры. Перспектива столкнуться с ними лицом к лицу совсем его не радовала.
Несмотря на панику, Локрин неплохо ориентировался и знал, куда направляется. Он успел изучить местность, когда они с сестрой подбирались к лагерю. Не останавливаясь, мальчик принялся на бегу разминать руки. У него не было времени, чтобы совершить превращение обычным способом, но нельзя было упускать ни одного шанса. Ему удалось достаточно размягчить пальцы и сделать их по крайней мере в два раза длиннее. К сожалению, такие большие руки мешали бежать, да и силы таяли гораздо быстрее.
