Хочу лишь с величайшим прискорбием заметить, что рассмотренное выше заявление во всех смыслах несовершенно. В частности, предполагается, что читатель в значительной мере знаком с сутью предмета, и для него этот спорный вопрос уже не будет требовать доказательств. Также оно практически полностью непонятно для среднего читателя, э именно его интерес я и хочу вызвать. По этой причине л попытаюсь осветить данный вопрос при помощи аналогий. Рассмотрим электричество. Абсурдом будет сказать, что электричество есть явление, которое мы знаем. Можно, конечно, уйти от ответа, сказав, что электричество есть форма энергии, которая по сути представляет собой такие-то явления. Предположим, что мы отказываемся от этого определения как неочевидного, и потому нелогичного. Что остается? Не будем торопиться с ответом. «Не остается ничего». Нечто подобное свойственно природе сознания, разума, восприятия и ощущения, а также природе самой Вселенной, которая поставляет нам информацию и отвечает за го, что мы воспринимаем ее в виде определенных явлений и анализируем их определенным образом, и никак иначе. Но более того, реальность существования той непостижимой энергии, которая определяется формой полученного нами опыта, можно отчасти признать, лишь приняв на веру то, что такой опыт вообще имеет место быть. Должно быть очевидно, что такой ход мыслей не имеет ничего общего с какими-либо концепциями Платона о природе вещей.
Из европейских философских концепций, свидетельствующих об их интеллектуальном банкротстве, наименее нищей является еврейская Каббала, При правильной интерпретации это бесконечно гибкая символическая система, в которой не принимается аксиом, не излагается принципов и не доказывается теорем, поэтому она при искусном с ней обращении адаптируется для описания любой возможной концепции. С 1898 года она была объектом моего постоянного изучения, также я обнаружил ее бесценное значение при анализе Дао Дз Цзин. С ее помощью я смог представить идеи Лао Цзы исключительно известным мне способом, который я оценил и многократно проверил, используя его при анализе и классификации всех индоевропейских и семитских религий и философий. Несмотря на исключительную сложность сопоставления идей Лао Цзы со всеми прочими, настойчивое использование каббалистических ключей в конечном счете раскрыло передо мной его сокровищницу. У меня появилась возможность разъяснить для себя это учение в понятиях сходных систем.
Это достижение сломило сопротивление моего Сфинкса. Однажды приведя философию Лао Цзы в каббалистическую форму, было легко перевести результат на язык философии. Я приложил много усилий для создания нового языка на основе английского для передачи результатов духовного опыта ученикам, сделав это с помощью нескольких технических терминов, почерпнутых в Азии, и, самое главное, посредством новой концепции о числах, алгебраических и арифметических вычислениях.
Именно поэтому с полной уверенностью я представляя публике этот перевод Дао Дэ Цзин. Я надеюсь и верю, что внимательное изучение текста согласно моим комментариям позволит людям, серьезно стремящимся к духовной мудрости, довольно точно понять учение Лао Цэы. Тем не менее следует знать, что основа его системы неизбежно исключает интеллектуальное понимание до тех пор, пока не придет озарение свыше через действительный опыт переживания истины. Такой опыт достижим только посредством настойчивого применения практик, которых придерживается соискатель. Он также не должен удовлетворяться простым достижением духовного просветления, пусть даже и совершенного. Все подобные достижения пусты, пока они не будут рассматриваться не просто как средство духовного прогресса, а как позволяющие контролировать все детали жизни, не только дух, но и ощущения. Дао не познано, пока оно не объясняет тривиальнейшие вещи рутинного быта. Роковой ошибкой является разделять важность духовной медитации и простой игры в гольф, поскольку это создает внутренний конфликт. «Не делайте различия между одной вещью и другой; ибо так приходит вред». Тот, кто познал Дао, знает, что оно является источником всех вещей, с этой точки зрения наиболее возвышенный духовный экстаз и наиболее обыденное внутреннее впечатление одинаково иллюзорны. Это бесполезные маски с гротескными лицами, мертвыми и лживыми, за которыми скрывается живое лицо истины. Хотя, с другой точки зрения, эти проявления в одинаковой степени являются выражением возвышенного гения истины — природными образами взаимоотношений между собственной сутью человека и его конкретным окружением, возникающими в момент действия. Любые события являются знаками Дао для того, кому, в ком и посредством кого они проявляются. Оценивать их иначе — значит отрицать Дао и потеряться в заблуждениях. Недооценивать их — отрицать вездесущность Дао и страдать от иллюзии печали. Делать между ними различия — значит создавать проклятую двойственность, попускать интеллектуальное безумие, разрушать интуицию истины и начинать гражданскую войну внутри сознания.
