Шаг за шагом, сражаясь за каждый дюйм и истекая кровью, Повелитель Оборотней подбирался к монстру. Он воткнул когти прямо в дыру на груди Угада и вырвал из неё огромный кусок.
Справа от них Пастырь вытянул руки. Его мантия порвалась, открывая худое, неуклюжее тело. Щупальца обвились вокруг плеч и вытянулись вперед, чтобы схватиться за металлические штыри, затем сжались, Пастырь пролетел мимо волков и вцепился в спину Каррана. Ривы, как по команде, обвили конечности оборотня, предоставляя доступ к ожерелью, завязанному вокруг его предплечья. Ледяные глаза Пастыря загорелись голодным огнём, рот открылся, и острые зубы впились в руку оборотня в том месте, где было монисто. Как только лопнул шнур, монеты разлетелись в разные стороны.
Карран закричал, и я закричала вместе с ним.
— Идиот! — Бран ударил себя ладонью по лицу.
Щупальца отступили. На руке Каррана зияла кровавая дыра. Пастырь исчез в ангаре. Три ривы последовали за ним, забрав Джули из рук Угада, а остальные остались висеть на ногах Каррана. Гигант тупо посмотрел на оборотня, повернулся и побежал к ангару, оставляя за собой кровавые следы.
Волки бросились на рив. Повелитель отряхнулся, как пёс, стряхивающий воду с шерсти.
Угад пробился через металлическую стену, и сквозь образовавшуюся дыру я мельком увидела груду ящиков.
— Нет! — Бран разинул рот.
Монстр головой врезался в ящики. Щепки полетели в разные стороны, открывая взгляду металлический котёл ростом с меня. Бран огрызнулся, словно разозлённая собака.
Магия ударила со всей силы. Ведьмы упали на колени. Видение дрогнуло, а купол пошатнулся.
— Всплеск… — прошептала самая младшая ведьма Оракула. — Он здесь…
Магия ударила в меня, тело начало её впитывать, всё больше, больше и больше. На этот раз никакого головокружения. Никакой заминки. Лишь сила, чистая сила, струящаяся сквозь меня.
Пастырь навис над котлом. Его тело согнулось, и поток жидкости полился изо рта, неся с собой сверкающие монеты. Достигнув котла, одна из них увеличилась, превратившись в огромную крышку. Должно быть, он откусил её с ожерелья и проглотил.
Карран почти достиг их, оставляя за собой след из искалеченных тел рив.
Угад схватился за крышку и отклонился назад, толстые руки напряглись. С горловым воем он сорвал крышку с котла, открывая врата в Иной мир.
Пятно темноты, подобно грозовой туче наделенной собственным разумом, нависло над котлом. Внутри него появилось что-то черное, огромное и уродливое, постепенно обретая человеческие формы. Из сумрака показались две руки, будто приветствуемые овациями. Вслед за ними на краю котла появились ноги в чёрных ботинках. Выпуклые мускулы широких предплечий, пересеченные блестящими полосками шрамов и усеянные бородавками, начали постепенно принимать реальные черты. Темнота отступила, будто ручной зверек, желающий угодить, обнажая сначала грудь в чешуйчатой кольчуге из черной эмали, а затем и бледное лицо.
Его нос сильно выступал вперед, будучи слишком длинным и плоским, словно огромный клюв, покрытый тонким слоем плоти и сужающийся к острому кончику. Массивная челюсть поддерживала два ряда огромных зубов. Один из них сильно выпирал, напоминая кабаний бивень, и почти касался левой щеки. Глаза, маленькие и белые, были глубоко посажены под неандертальскими бровями. Сквозь кожу между глаз проступал хрящ, формирующий тонкий острый гребень и исчезающий в мясистом лбе.
Это выглядело так, словно черепа лошади и человека каким-то образом скрестили в ужасное единое целое. Растянутое лицо со скудным количеством мышц и кожи, которых едва хватало, чтобы прикрыть кости. Это существо не могло быть человеком.
Темнота за ним сгустилась и приобрела форму, превращаясь в длинные черные волосы и тысячу вороньих перьев, струящихся как мантия.
Морфран.
Он поднял руку и что-то сказал.
В руке появился серый пузырь, который начал расширяться, поглощая руку, потом голову, а затем и ноги. Подсознательно я понимала, что не хочу, чтобы этот пузырь дотронулся до Каррана.
Тот медлил.
— Беги, Карран! — прокричала я, зная, что он всё равно меня не услышит.
Пузырь поглотил котёл.
