Я увидела лицо монстра. Его тусклые глаза под запутанной массой татуировок на лбу сейчас горели жестоким ликованием. Татуировки…
Зубчатые линии, нарисованные на его черепе, неожиданно обрели смысл, вливаясь в слово Силы. Моя голова начала страшно болеть, и мир утонул в яркой пламенной вспышке. Я не могла дышать, даже крикнуть, и ничего не чувствовала. Загнанная в ловушку боли, я боролась с словом. Я должна подчинить его себе, иначе оно выжжет мой мозг. Мне придется произнести его.
— Osanda.
Как же больно.
Я умираю.
Реальность обрушилась на меня. Монстр упал на колени, острые белые частички сломанной кости прорезались через порванную мышцу. Угад застонал, и этот звук был полон изумления и боли.
Склонись. Слово приказывало цели склониться. А я надеялась на «сожри дерьмо и сдохни».
Угад не отпускал меня, а тряс до тех пор, пока у него не закончились силы. Но по сравнению с болью от слова Силы, его железная хватка была просто комариным укусом.
Забудь про сравнения, Кейт, — сначала уничтожь, а потом сравнивай.
Переложив Убийцу в левую руку, резанула поперек толстой шеи Угада, обнажив под подбородком второй рот. Оттуда хлынула красно-серая кровь. Пасть монстра раскрылась в последнем беззвучном крике, Угад отпустил меня, упал и превратился в лужу, едва достигнув земли. Маслянистая жидкость окатила меня с ног до головы. От контакта с чужеродной магии начало жечь губы.
Отплевываясь, я пыталась стряхнуть жидкость, чтобы открыть глаза, но эффект был противоположный: ещё больше этой липкой фигни попало на лицо. Я почувствовала на губах вкус собственной крови. Нос. Вот дерьмо. Я полезла за платком в карман, иначе пришлось бы сжечь здесь всё, чтобы скрыть магию. Вытащив его, вытерла лицо и, наконец-то, смогла открыть глаза.
Кровосос лежал весь перебитый: грудь напоминала месиво из сломанных рёбер, а мокрый след от кусков того, что когда-то было сердцем, вёл прямо к Дереку, который, не двигаясь, лежал на спине.
Рива нависла над ним, стянув волосами горло оборотня. Между нами было больше сорока футов, и я не успела бы вовремя.
Из рта ривы послышался шёпот Пастыря:
— Сдавайся, или он умрёт.
Я бросила платок на землю и потянулась за метательным кинжалом, висевшем на ремне.
— Он умрёт! — прошипел Пастырь.
Я изо всех сил метнула нож. Он воткнулся прямо в голову ривы, и её глаз лопнул, как переспелый виноград. Удар отбросил существо назад, и я один за другим начала бросать в неё острые зубцы. Маленькие треугольные лезвия прокололи горло и щёки ривы. Она пошатнулась, уставилась на меня пустой глазницей и превратилась в воду.
Подбежав к Дереку, я приложила ухо к его груди. Сердце билось. Сильно, непрерывно.
Вся его голова была измазана вампирской кровью, и было сложно понять, ранен оборотень или нет.
— Дерек! Дерек!
Господи, кем бы ты ни был, я всё сделаю, только, пожалуйста, не дай ему умереть.
Его веки задёргались, громадный рот открылся. Дерек медленно поднялся и сел.
— Где болит?
Я чуть не ударила себя по лбу. Только лучшие из лучших оборотней могли говорить, находясь в звериной форме. Дерек не принадлежал к таковым.
— Висссде.
Слово было искажено, но узнаваемо.
— Везде?
Он кивнул.
— Парядок.
— С тобой всё хорошо?
Оборотень снова кивнул.
Мне хотелось плакать от облегчения. Моё тело стало настолько тяжёлым, словно было наполнено свинцом.
— Ты можешь говорить в промежуточной форме?
— Дааа. Фытаааюсь.
— Пытаешься. Это хорошо. — Я немного засмеялась. — Это очень хорошо.
Он усмехнулся. Кровавые ошметки мяса вампира торчали между кривыми клыками, мокрыми от слюны, и меня чуть не стошнило.
— Пойдем-ка отсюда, красавчик, пока не набежали члены Братства, а то в противном случае мы никогда не выберемся.
Я подобрала оброненный мною платок, отвязала лошадей, и мы направились вниз по улице, в то время как первые волны магии некромантов оповестил о прибытии вампиров-разведчиков.
Темнота впереди означала начало глотки. Я пригнулась, чтобы не задеть нёбо, и направилась дальше.
Позади чихнул Дерек.
— Всё-таки решил пойти с нами?
Снова чих.
— Я бы этого точно не пропустил.
Глотка медленно уходила вниз, её нижняя часть была заполнена мутной жидкостью. С длинных нитей, напоминающих водоросли и свисавших с потолка глотки-туннеля, что-то капало. Я надеялась, что это не желудочный сок: пахло ничем иным, как обычной озерной водой и немного — рыбой. Я вытащила метательный нож, нагнулась и окунула его кончик в жидкость: никакого изменения цвета. Потрогала мокрое лезвие: палец остался цел. Очень хорошо.
