Мелькнула мысль выдать за шпиона Доновера. Для этого требовалось, чтобы странные убийства прекратились. Что ж, Эллину он убьет и без Стеши, без всякой магии. Доновер темный, он заказывал зомби некроманту… Эх, жаль, что Гланер тогда сглупил, сунулся на болото, а так бы остался ни при чем. Но улики все косвенные, а вот покойному магу не отвертеться. Хоть бы Брагоньеру этого хватило!
Но нужно готовиться к допросу. И продумывать свои ответы. Еще бы как-то магический тест пройти… Остается надеяться, что мать знакома с системой обмана этой процедуры.
Не были бы они знакомы со следователем, можно было бы выдать себя за другого человека…
Или не рисковать, направиться в столицу и попытаться убить короля. Но Стеша еще не достаточно тренирована, а работа должна быть выполнена ювелирно…
Проклятая гоэта, чтоб она замерзла! Нечего было миндальничать и самому прикончить ее, а не затевать игры с некромантом. Так нет, не смог, потому что разомлел с ней. Покойный Доновер был прав: тогда он думал только о ее теле.
Эллина дрожала от холода. Сжавшись в комок, насколько только позволяло седло, зябко поджимая пальцы ног, обернутые в какие-то тряпки, найденные в конюшне, она, отчаянно борясь со сном, мелкой рысцой тряслась по дороге.
Скоро должен был забрезжить рассвет; она всю ночь провела в пути.
Вроде бы никто гоэту не преследовал, но останавливаться она боялась, игнорируя смежавший веки сон, усталость, холод и голод. Чем быстрее Эллина попадет к стенам Университета, тем лучше.
Палаш, быть может, спасший ей жизнь, гоэта прижимала к себе как ребенка.
За каждым кустом мерещились разбойники, за каждым поворотом – солдаты.
Пару раз ей попадались одинокие всадники, наверное, посыльные. Все они провожали ее пренебрежительным взглядом. Интересно, за кого они ее принимали? За обнищавшую разбойницу, солдатскую вдову или просто бродяжку? Наверное, за бродяжку – вряд ли они видели ее палаш, зато точно заметили ее обмотки и отсутствие верхней одежды. Но Эллине было не до того, чтобы искать где-то пальто или куртку.
Заветный город показался на горизонте тогда, когда гоэта уже успела окоченеть и задремала на шее лошади. Та, почуяв, что хозяйка спит, остановилась и неизвестно, сколько бы еще простояла, если бы не крестьянская повозка, которой она преградила дорогу. Возница громко окликнул «клушу», тем самым вырвав ее из сладких смертельных оков дремоты.
Лошадь дернулась, Эллина едва не упала, с трудом удержавшись в седле, и, сонно потирая глаза, долго не могла понять, чего от нее хотят.
«Да, видимо, я действительно выгляжу паршиво, если даже крестьяне морщатся», – подумала гоэта, пропуская повозку.
Она кое-как растерла ступни и сползла на снег, чтобы умыться и прогнать сон. Холод заставил подпрыгивать то на одной, то на другой ноге, а потом снова забраться в седло.
Онемение иголками кололо конечности – не хватало еще обморозить.
Придорожный трактир манил запахом пищи так, что засосало под ложечкой. Сглотнув слюну, Эллина отвернулась и пустила лошадь рысью.
Как ни странно, в город ее пустили – может, сыграла свою роль протянутая с улыбкой монетка.
Первым делом гоэта купила себе сапоги у старьевщика и в блаженстве засунула в них онемевшие, ничего не чувствующие ноги. Их состояние пугало, нужно было срочно их растереть, засунуть в горячую воду. Да и самой погреться, пока не превратилась в синего мертвеца.
Вторая за сегодня попытка спешиться закончилась болью и падением. Ноги отказывались слушаться. Кусая губы, Эллина схватилась за коновязь, гадая, как бы преодолеть расстояние до двери харчевни. Вот она, так рядом, а не дойти.
А еще этот проклятый ветер, от которого покрываешься гусиной кожей…
– Эй, паренек… Простите, девушка, вам помочь?
Гоэта обернулась к окликнувшему ее мужчине и кивнула. Самой ей не сделать ни шагу, так что все равно, кто он. Хуже, чем теперь, не будет.
Незнакомец осторожно взял ее под руку, а потом, заметив, что Эллина продрогла до костей и обморозила конечности, подхватил на руки и внес в натопленное помещение.
Тепло тут же живительным покалыванием разошлось по телу гоэты, болью доказывая, что она все еще жива, что у нее все еще есть руки и ноги.
