Это не значит, что никто даже и не пробовал. Джордж
Мендельсон, венгр из Лос-Анджелеса, опирался на целую диаспору талантов - пианиста Шуру Черкасского, скрипача Руджеро
Риччи, братьев Якоба и Бронислава Гимпел. Не имея никакого отношения к великому
Феликсу, он переименовал себя в Джорджа де Мендельсон-Бартольди и назвал свой лейбл
«Vox». Мендельсон заручился услугами Отто Клемперера, загубившего свою
американскую карьеру маникально-депрессивными выходками и затем возглавившего
государственный оперный театр в Венгрии, -
шаг в разгар холодной войны довольно опрометчивый. Мендельсон попросил
Клемперера записать в Париже несколько симфоний. Оказавшись в Лос-Анджелесе,
эта парочка зашла в музыкальный магазин и попросила показать ей бетховенскую
Пятую под управлением Клемперера.
- Простите, - сказал
продавец, - у нас есть только Тосканини
и Вальтер...
- А нам нужен
Клемперер.
- Это же самые
лучшие записи, - сказал продавец. -
Зачем вам кто-то еще?
- Затем, что я и
есть Клемперер, - прорычал Клемперер.
- А ваш приятель, я
полагаю, Бетховен, - ухмыльнулся продавец.
- Нет, он
Мендельсон, - рявкнул Клемперер.
- Ух ты! - воскликнул продавец. - Знаете, мне всегда так нравился ваш
«Свадебный марш».
Еще один бывший венгр учредил в Нью-Йорке лейбл «Remington»,
названный так в честь производившей фонографы и обанкротившейся в 1921 году
компании. Дон Габор, двоюродный брат гламурной кошечки За За, записывал
игравшего на фортепиано Бартока, а работая упаковщиком в RCA, усвоил несколько
коммерческих трюков. Красный лейбл основанной им в 1946-м компании «Remington»
очень легко было принять за «Красную печать» компании «Victor». Его музыкальным
советником стал главный дирижер Нью-Йоркской городской оперы Ласло Халас, а
посредником в Вене - Марсель Прави,
адвокат киноактеров Яна Кепуры и Марты Эггерт. Прави сумел уговорить музыкантов
Венского филармонического (связанных эксклюзивным контрактом с «Decca»)
записываться для «Remington» под такими псевдонимами как «Pro Musica» и
«Оркестр Венской государственной оперы».
Источником жизненной силы маленьких лейблов была изворотливость.
«Vox» выпустила грамзапись Первой симфонии Бетховена, указав на конверте:
«дирижер Х» - поскольку Артур
Родзинский ставить на нем его имя запретил. Эта компания записывала дирижера
Георга Людвига Йохума, брата работавшего с DGG Ойгена, и скрипача Вальтера
Шнейдерхана - не путать с
концертмейстером Венского филармонического Вольфгангом. Габора вывели из игры
сокрушительные рецензии, - однако до
этого он успел записать таких обещавших многое талантливых исполнителей, как
пианисты Хорхе Болет и Йорг Демус. Именно «Vox» открыла Ингрид Хеблер и
Альфреда Бренделя, который после плодотворной работы в Вене перешел в
распоряжение «Philips».
У одних новичков имелся вкус, у других хороший слух. Лейблом
«Mercury», основанным в 1945-м в Нью-Йорке, руководили звукоинженер Ч. Роберт
Файн и его невеста Вильма Козарт, бывшая одно время секретаршей Антала Дорати,
главного дирижера Далласского и Миннеаполисского симфонических оркестров. Они
записали равелевское переложение «Картинок с выставки» Мусоргского, исполнением
которого дирижировал на Чикагской выставке Рафаэль Кубелик, и звук у них
получился настолько чистым, что, по словам рецензента «Нью-Йорк Таймс», он
производил впечатление «живого присутствия» оркестра - слова, которые Файнс тут же обратил в свою торговую марку. «Мы
стремимся сделать музыку настолько близкой к настоящему исполнению, чтобы
слушатель словно бы “видел” перед собой оркестр» -
писала в пресс-релизе Козарт.
Козарт, знавшей изнутри, как работают оркестры США, обычно
удавалось обходить профсоюзные барьеры и необходимость оплаты сверхурочной
работы. Когда же выяснилось, что препятствия эти все-таки непреодолимы,
«Mercury» перебралась в Англию. «Был один август, - рассказывает Невилл Мэрринер, возглавлявший в ту пору группу
вторых скрипок Лондонского симфонического
оркестра, - когда мы проработали без
передышки тридцать дней, по три сеанса записи в день под попеременным
управлением Дорати и Пьера Монтё. Лучшую школу и представить себе
невозможно».[51] Одно время авторитет «Mercury» был столь велик, что ее
музыкальный директор Гарольд Лоуренс стал затем генеральным менеджером ЛСО.
