Компания получила нового хозяина. Произошедший в 1941 году
обмен акциями между электрическим гигантом AEG[13]
и «Сименс и Гальске» привел к тому, что AEG получила «Телефункен», а «Сименс» - DGG[14].
Этот лейбл был отдан в распоряжение электро-акустического подразделения
корпорации, которое возглавлял Эрнст фон Сименс. Колченогий от рождения внук
основателя корпорации, Эрнст вел привилегированное существование на приозерной
вилле, в которой его окружали произведения искусства. Будучи регулярным
посетителем концертов, он познакомился с Гербертом фон Караяном и снабдил его
средствами, которые были необходимы Караяну для записи Первой симфонии Брамса в
оккупированном Амстердаме. Караян поинтересовался у Сименса, нет ли у него в
библиотеке Мендельсона. «Разумеется, есть» -
ответил Сименс, и Караян попросил ссудить ему некую партитуру[41]. В нацистской
Германии такого рода просьбы и их выполнение требовали полного доверия друг к
другу - достаточно было одному из этих
двоих произнести, где следует, хотя бы слово и другой тут же оказался бы в
подвалах Гестапо. Для Сименса музыка была приятной возможностью отвлечься от
мрачной реальности - от ведения дел в
ориентированном на геноцид государстве, которое помогла создать его семья, оказывая
еще не оперившемуся нацизму финансовую поддержку[42].
В том же году, в котором корпорация «Сименс и Гальске» обратилась
во владелицу «Deutsche Grammophon», она стала покупать у СС рабочих-рабов. Все
началось с 2000 евреек из концентрационного лагеря Равенсбрюк, а по мере
продолжения войны и усиления общих зверств режима, компания начала приобретать и
заключенных из оккупированных стран, сидевших в самых страшных лагерях смерти,
в том числе в Аушвиц-Биркенау (Освенцим), лагере, который она же и помогла
построить. В меморандуме правления «Сименс» от 24 февраля 1943 года отмечается,
что принудительно работающие в компании люди используют 60 000
многоярусных коек и что неотлагательно требуется еще большее их число[43].
Эрнст фон Сименс присутствовал на заседаниях правления компании и был, тем
самым, соучастником преступления. После поражения Гитлера председателя
правления (и двоюродного брата Эрнста) Германа фон Сименса арестовали и
ненадолго интернировали американцы, однако обвинения ему предъявлены не были, а
после освобождения он получил возможность вновь занять место главы
западно-германской индустрии. Компания так и не выразила сожалений по поводу
совершенных ею преступлений против человечности и никаких возмещений не
предложила - лишь в 1998 году несколько
запоздавшая угроза бойкота со стороны США вынудила «Сименс» создать фонд для
выплаты компенсаций жертвам Холокоста. Всего из жилищ, разбросанных по
европейскому континенту, было угнано и принуждено к рабскому труду на заводах и
в лабораториях «Сименс», где они изготавливали все что угодно, от ракет «Фау-2»
до грампластинок с записями классической музыки, 100 000 мужчин, женщин и
детей, постоянно находившихся под угрозой смерти, жестокого обращения и
бомбардировок.
Вот эта организация с ее запятнанной совестью и возглавила
процесс восстановления прежней славы немецкой музыки. Эрнст фон Сименс учредил
в 1945 году лейбл «Archiv», которому предстояло выпускать грамзаписи барочной
органной музыки, сделанные в уцелевших при бомбардировках соборах. Слепой
органист из Лейпцига Гельмут Вальша сыграл в любекской «Якобкирхе» Баха. Экземпляров
этой грампластинки было отпечатано совсем не много, но само действо имело
характер символический. Германия вновь вступала во владение своим законным
наследием, а записывалось все на изобретенной в Германии же магнитной ленте. Работавшему
с Вальша звукооператору Эрику Тинхаузу предстояло в дальнейшем создать в
Детмолде курсы тонмейстеров, на которых учились будущие режиссеры и инженеры
немецкой звукозаписи.
Задача культурной реконструкции выглядела устрашающе.
Поскольку ни один зарубежный исполнитель не желал записываться для лейбла, в названии
которого стояло слово «Deutsche», Сименсу требовался посредник с безупречной
репутацией. Долго ему такого искать не пришлось -
вскоре посредник, вернее, посредница, сама появилась в его салоне. Эльза Шиллер
провела два года в Терезинштадте, «образцовом», находившемся в Чехословакии
концентрационном лагере, в котором проводились культурные мероприятия, имевшие
целью одурачить «Красный крест». Шиллер старалась при этом на глаза никому не
лезть, что и позволило ей избежать массовой транспортации в Освенцим,
произошедшей в октябре 1944 года. Родившаяся в Вене и выросшая в Будапеште, Шиллер
профессорствовала там в «Академии Листа», пока жажда яркой жизни не привела ее
в Берлин 1920-х, где она дирижировала камерным оркестром. Преследуемая
нацистами, Шиллер перееезжала из квартиры одной своей любовницы в квартиру
другой, пока кто-то не выдал ее гестапо.
