Громкоговоритель металлическим голосом проскрежетал: «Последнее представление дня... Король Нью-Йорка... лев Алекс!»
Алекс взметнулся на скалу и, разинув пасть, издал громоподобный рык.
Толпа пришла в неописуемый восторг. Вспыхнули прожектора. Затрещали фейерверки. Взрослые заплакали. Дети завизжали. Люди всех возрастов стали забрасывать Алекса цветами.
Часы пробили пять.
Лев выдержанно поклонился:
– Спасибо! Большое вам спасибо! Вы – самые лучшие! Теперь все спокойно расходимся по домам!
Публика угомонилась. Гуськом продвигаясь к выходам, люди начали покидать зоопарк.
– Время ужинать! – облизнулся Алекс.
Когда принесли ужин, он, Марти, Глория и Мелман расположились в смежных углах своих загонов.
На ужин Алекс обычно получал первосортную грудинку с тоненькими жировыми прослойками. Работники зоопарка расчесывали и сушили феном шикарную гриву льва, который лежал на парапете и с наслаждением вгрызался в мясо.
– Ммм, как вкусно, – причмокивал он.
Марти принесли вкуснейшую сочную траву, красиво разложенную на блюде под конусообразной серебряной крышкой.
Глория лениво пожевывала свежие фрукты, а служитель зоопарка делал ей восстановительный массаж.
– Вот это жизнь, – ворковала она.
Мелман, из которого в разные стороны торчали терапевтические иглы, проглотил свою норму в сорок витаминных таблеток.
– О, я на седьмом небе...
Несколько подарков в красивой упаковке были сложены в углу загона Марти. Он принялся открывать один из них.
– Оооо, у Марти день рожденья! – пропела Глория. – Что тебе подарили? Что? Что? Что?
Марти наконец разорвал упаковочную бумагу и открыл коробочку.
– А, градусник. Спасибо, он мне очень нравится, Мелман.
– Ладно, Глория, тащи торт, – скомандовал Алекс. – Мелман, давай!
Жираф начал изо всех сил дуть в свистульку, пытаясь создать праздничное настроение.
– С днем рожденья тебя!
С днем рожденья тебя!
Ты похож на обезьяну...
Пахнешь дурно, как она!
Услышав последние слова песенки, шимпанзе Фил, который сидел в обезьяннике, нахмурился, озабоченно понюхал свою подмышку и заснул.
Глория принесла праздничный торт. Из него торчали разноцветные свечи. В самом центре красовалась большая свеча в форме цифры 10.
Марти засмущался:
– Ой, ребята, мне прямо неловко как-то. К чему все это беспокойство?
– О чем ты? Мы всю неделю трудились над этим тортом! – Алекс гордо тряхнул гривой.
– Загадывай желание, пупсик, – потребовала Глория.
Подумав с минуту, Марти закрыл глаза и задул свечи.
Затем он откусил от торта громадный кусок. Глазурь и взбитые сливки размазались по его физиономии.
– Что ты загадал? – поинтересовался Алекс.
Жуя, зебра отрицательно покачала головой:
– Ну нетушки! Не могу сказать.
Алекс изобразил умоляющую мину:
– Да ладно тебе, скажи.
– Нет, сэр! – фыркнул Марти. – Нельзя, иначе быть беде.
Мелман склонил голову и интеллигентно слизнул с торта глазурь.
– Это просто суеверие, – сказал жираф и вдруг резко замер. – А ведь я суеверен, – добавил он обеспокоенно.
– А знаешь, быть суеверным – это не к добру, – невинным голосом произнес Алекс, покосившись на Мелмана. Жираф заморгал глазами.
Марти продолжал мяться.
– Вы хотите, чтобы случилось что-нибудь плохое? Тогда расскажу. Но если вам не нужны неприятности, я лучше буду держать рот на замке.
– Ради Бога, Марти, может, ты просто скажешь нам, и все? – Глория посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц. – Что в этом такого плохого?
Марти сделал глубокий вздох:
– Я хочу на волю.
– На волю? – Алекс разразился смехом. Он так громко хохотал, что в конце концов свалился с парапета.
Мелман, подавился своей праздничной свистулькой.
– Я же говорил, что быть беде, – Марти пожал плечами.
Алекс взобрался обратно на парапет.
– На волю? Ты спятил? Это же нелепо!
– И негигиенично, – поддакнул Мелман.
Марти упрямо вытянул шею:
– Значит, пингвинам можно, а мне нельзя?
– Пингвины – психи, – отрезал Алекс.
– Да бросьте! Было бы так здорово! Только вообразите, вернуться на природу, к своим корням. Чистый воздух, бескрайние просторы...
– Я слышала, просторы есть в штате Коннектикут, – вмешалась Глория.
– Коннектикут? – Марти резко остановился. – А как попасть в Коннектикут?
