Обличия судьбы изменчивы всегда,
И в самом счастии меня страшит беда.
Политические проблемы напоминали гидру: срубишь одну голову — на ее месте вырастают две новые. Едва разделавшись с Ла-Рошелью, Людовику XIII пришлось вплотную заняться вопросом о мантуанском наследстве, который, как обычно, осложнился семейными неурядицами.
Королевский совет по вопросу об уместности военного вторжения в Италию был созван 29 декабря 1628 года; в заседании участвовали королева-мать, Ришельё, Мишель де Марильяк, Шомберг, статс-секретари и кардинал Пьер де Берюль, протеже Марии Медичи, оказывавший на нее большое влияние. Ришельё, по обыкновению, изложил суть дела, не скрывая своей позиции: Франция должна вмешаться. Шомберг его поддержал, но Марильяк и Берюль возразили, что гораздо важнее сейчас привести к покорности гугенотов Лангедока, мятеж которых еще не был усмирен. Королевская армия измотана, переходить зимой через Альпы — чистое безумие, денег нет, к тому же интервенция в Италию чревата войной. Королевскому дуумвирату требовалось сделать выбор. Мария Медичи решительно встала на сторону Марильяка и Берюля. Она уже позабыла о том, что она итальянка; дела на Апеннинах ее мало интересовали. Но в данном вопросе она действовала исключительно на основе личных симпатий и антипатий: Карл Гонзага, герцог де Невер, в бытность ее регентшей выступил против нее, а королева была злопамятна. А тут еще Гастон влюбился в его дочь Марию. Об этом браке не могло быть и речи! Королева-мать прочила в жены любимому сыну одну из своих тосканских родственниц.
Ришельё знал, как повести дело: на кону репутация короля, сказал он. Италия — сердце Европы. Через нее сообщаются две ветви Габсбургов; им надо помешать. «Я не пророк, но могу уверить ваше величество, что, исполнив этот план без промедления, вы снимете осаду Казале и вернете мир Италии уже к маю, — сказал он. — Вернувшись с армией в Лангедок, вы приведете его к покорности и восстановите там мир к июлю. Таким образом, я надеюсь, что Ваше Величество возвратится в Париж с победой в августе».
Король согласился с мнением кардинала и высказался за вторжение. Он даже решил сам выступить в поход. Ришельё из осторожности умолял его взять три дня на размышление, но по прошествии этого срока решимость Людовика только возросла. Вперед!
Услышав, что затевается военная операция в помощь отцу его возлюбленной, Гастон рассчитывал, что командование будет доверено ему, и Людовик сначала согласился (с подачи Ришельё), но потом передумал, вспомнив о несерьезном поведении Месье во время осады Ла-Рошели. Герцог Орлеанский официально попросил разрешения на брак, но получил отказ. И дело было не только в упрямстве королевы-матери: Людовику не хотелось, чтобы младший брат раньше его обзавелся наследником. Марии Гонзага еще не исполнилось восемнадцати лет, но гордая девушка была исполнена честолюбивых устремлений — вся в отца, который мечтал завоевать Константинополь (хотя и не мог удержать герцогство Мантуанское без помощи Франции). Ей было напророчено, что она станет королевой, а с учетом слабого здоровья бездетного Людовика XIII мысль, что на французский трон рано или поздно взойдет Гастон I, тогда никому не казалось дикой… В присутствии Марильяка, Берюля и советников Гастона — председателя парламента Ле Куанё, герцога де Бельгарда и Пюилорана — 21-летнего вдовца настоятельно просили покориться королевской воле и отказаться от Марии Гонзага. Кстати, сам Карл де Невер, чтобы не возникло осложнений, велел дочери срочно выехать к нему в Италию и прислал за ней придворного.
Управление страной на время своего отсутствия Людовик опять передал матери, сделав политический реверанс: если Ришельё одержал победу во внешней политике, Марильяк мог торжествовать во внутренней. Прежде чем выступить в поход, Людовик XIII явился в парламент, чтобы зарегистрировать «Ордонанс о жалобах и сетованиях депутатов Штатов его королевства, собравшихся в городе Париже в 1614 году». Этот документ, опубликованный 15 января 1629 года, был составлен Мишелем де Марильяком, из-за чего впоследствии получил название «Кодекс Мишо» (просторечное сокращение имени «Мишель»). Он состоял из 461 статьи и обобщал материалы Генеральных штатов 1614 года и ассамблей нотаблей 1617 и 1626 годов. Самым главным новшеством было разрешение дворянам заниматься торговлей и морскими перевозками без ущерба для своего статуса, что Ришельё мог только приветствовать. Более того, разночинцы, достигшие успехов в этих областях, например, построившие торговое судно водоизмещением более 200 тонн и использовавшие его не менее пяти лет, или оптовики, исполняющие функции эшевена или консула, могли претендовать на дворянство. Это было попранием основ, как и статья (парламенты на юге отказывались ее утверждать), по которой все земли в стране переходили под безраздельное управление короля, даже если были неделимой и неотчуждаемой феодальной собственностью. Процедура регистрации королевских ордонансов парламентами тоже была упорядочена: последние могли высказывать свои замечания только в течение полугода после представления документа.
