— Сила, — шептал он, прижимаясь щекой к мягкой коже. — Душа и сердце Мамонтового Народа. Мое сокровище. Я — величайший воин в Народе. Вождь. Нет никого сильнее Вороньего Ловчего — великого Полукровки! Никого!
На следующее утро — усталый, изможденный, с остекленевшими глазами — он добрался до Большого Ледника. Ветер бил ему в лицо, снеговые сугробы лежали вокруг. Рука мучительно болела, желудок бурлил. Он стоически отрезал и разжевал еще один кусочек кожи от своей одежды.
— Прижмись ко мне ближе, — шептал он Шкуре. — Ближе… Пойдем сквозь Ледник… Сквозь Ледник… — Усталым движением он снова взвалил Шкуру на плечи и двинулся в гудящую тьму.
Издающий Клич шутил, стараясь подбодрить соплеменников. Он похлопывал их по плечу, рассказывал забавные истории. Внезапно чадящий ивовый корень, освещавший им путь, задымился и погас. Пока огонь не зажегся вновь, ряды идущих охватило смятение. Большую часть пути они экономили горючие корни: приходилось привыкать к темноте.
Время тянулось. Народу было слишком много, и шли они слишком медленно.
— Ты, кажется, говорил «два дня»? — вполголоса бормотал Четыре Зуба.
— Если идти маленьким отрядом — этого достаточно. А такой толпой… — Издающий Клич пожал плечами. — Все не так плохо. Пока мы не истратили и половины ивовых корней. Народ привыкает. Первый страх уже прошел.
А призраки каким-то чудом затихли — как и обещал Волчий Сновидец.
— Тебе-то, может, и не страшно. Ты здесь уже бывал. А все остальные…
— Не беспокойся. У нас надежная защита. Они пошли дальше, и тут он заметил, что все расступились и уставились на что-то.
Волчий Сновидец тихо сидел, держа в руках масляную лампу. Фитиль из мха, погруженный в заботливо припасенный жир, тускло горел. Сновидец рассеянно глядел, словно не видя окружающего смятения. Издающий Клич ободряюще похлопал по плечу Четыре Зуба и подошел к Волчьему Сновидцу:
— Волчий Сновидец? Можешь ты вернуться к нам от Единого и поговорить со мной?
Взгляд юноши вспыхнул — и медленно прояснился. Подняв глаза, Сновидец спросил:
— Что?
— Все в порядке. Все довольны. Но мы идем гораздо медленнее, чем я думал. Путь займет дня четыре, не меньше…
— Это не важно. — Он улыбнулся. — Погляди на них: их души в порядке. Только вот Четыре Зуба мне жалко: он умирает.
Издающий Клич вздрогнул и поглядел на старика, невозмутимо беседующего с Бизоньей Спиной.
— Умирает? А мне кажется, что он совсем здоров…
— В душе у него черное пятно.
— Черное пятно? — Издающий Клич съежился от этих слов.
Волчий Сновидец печально и загадочно улыбнулся:
— По душе можно понять, что происходит с телом, в котором она обитает. Четыре Зуба здоров — и будет здоров. А потом его душа покинет тело. Особой боли он не почувствует. Просто отойдет…
Издающий Клич растерянно провел ногтем по подбородку. Лучше бы он не подходил к Сновидцу и ничего не спрашивал!
— Ну а с моей душой что? — нерешительно спросил он.
Волчий Сновидец тихо усмехнулся:
— Да, Издающий Клич, твоя душа выглядит хорошо. Смотри, чтобы и дальше так было.
— Угу… да, я… я буду. — Издающий Клич поднял ногу, чувствуя камешки, попавшие сквозь прореху в его мокасин. — А ты… не знаешь, как там дела с той стороны? Я имею в виду — Зеленая Вода и наш сынишка… Я их полгода не видел. Я волнуюсь.
— Ты ничего не спрашивал. Я мог бы тебе рассказать.
— Ты мог бы? Я думал… ну, что у всех свои заботы… — Он с дрожью в голосе спросил:
— Как же они? Здоровы?
Волчий Сновидец лучисто улыбнулся:
— Конечно. Зеленая Вода ждет тебя, а ребенок растет, он с каждым днем все сильнее.
Издающий Клич с трудом подавил крик радости, сжал губы и огляделся.
— А почему призраки молчат? Волчий Сновидец прислушался:
— Я Танцевал с Ледником и убедил его помолчать. И с призраками то же.
— Ну… да… — Издающий Клич растерянно кивнул. Волчий Сновидец опустил лампу и стал рисовать спираль.
— Посмотри, Издающий Клич. Видишь, что я рисую? Лед тает. Мир меняется. Видишь, наш путь — это круг, переходящий в другой круг? Это — Танец времен года, это жизнь человека, это горы и воды. Все суть Единый. Все идет по кругу. Это вечный Танец.
Издающий Клич, глядя на спираль, начал понимать Силу, содержащуюся в ней.
