— А ты вспомни, как мы теснили их, гнали их, отнимали у них лучшие земли, — и это продолжалось годами. А? Поставь нас на их место. Ты бы оставил в живых Дымка, Сломанное Копье и Черного Когтя?
— Но они — нелюди! — горячился Красный Кремень. — У них нет Великой Тайны! У них нет родов! Умерев, они не уходят в Лагерь Душ за морем. Они не такие, как мы. Они — животные! Хуже животных!
Все замолчали. Ледяной Огонь медленно расхаживал взад-вперед, внимательно разглядывая каждое лицо.
— Овечий Хвост, Черника была одной из твоих жен. Она — животное?
Молодой воин оглянулся и увидел, что на него направлены все взоры. Он вздохнул и смущенно прошептал:
— Ну, женой она была не слишком хорошей. Мне все время приходилось бить ее, чтобы удержать в повиновении.
— Но она родила тебе здорового сына… — Ледяной Огонь с вызовом поглядел на Красного Кремня.
Певец пошел прямо на него, гневно сжав челюсти.
— Нельзя больше позволять, чтобы эти Враги стояли у нас на пути, — закричал он наконец. — Нельзя! Это унижает нас!
— Ты хочешь надеть на свои плечи плащ Почтенного? — Ледяной Огонь осторожно снял свою лисью накидку, благоговейно разгладил мех, подержал ее с мгновение в руках — и протянул своему старому товарищу. Он наблюдал как изменилось лицо Красного Кремня. — Я жду, Певец. Если хочешь надеть этот плащ, я по доброй воле подчинюсь тебе.
Все затихли.
Красный Кремень опустил глаза и смущенно закусил губу.
— Что ж, все в мире меняется, — сказал он, будто не замечая протянутой ему лисьей накидки.
— Да, все меняется, — сочувственно прошептал Ледяной Огонь, разгладив белый плащ и снова водружая его на свои плечи. — И мы тоже меняемся. Сегодня все не так, как вчера. Потому-то настало время здраво и трезво рассуждать, а не кидаться опрометью в бой.
— Но как же нам быть с Врагом? — спросил Красный Кремень. — Как вернуть Белую Шкуру?
Ледяной Огонь повернулся к Сломанному Копью:
— Эта женщина… Как ее зовут?
— Пляшущая Лиса.
— Пляшущая Лиса. — Он кивнул, слова Вороньего Ловчего вспомнились ему. — Могущественная женщина, — произнес он как бы себе самому.
— Ты ее знаешь? — недоверчиво спросил Красный Кремень, все еще не остывший от гнева.
— Знаю. Она может нам пригодиться в поисках Белой Шкуры.
— Женщина из Врагов? — возмутился Красный Кремень. — Женщина?
— Она взяла нас в плен, — хмуро напомнил Черный Коготь. — И она командовала своим Народом во время войны. Мужчины слушаются ее, выполняют ее приказы…
— Значит, у нее есть несколько глупых юнцов, которыми она вертит как хочет, которые не в силах…
— Один из этих «глупых юнцов» — Орлиный Клич. Помнишь его? А я помню. Он участвовал в набегах
Вороньего Ловчего. Он не глуп. — Сломанное Копье ждал, что кто-то возразит ему. Но все молчали.
Ледяной Огонь хмуро провел пальцем по подбородку
— Что же нам делать? — спросил Морж. Он до сих пор не мог пережить своего унижения: клеймо человека, упустившего Белую Шкуру, лежало на нем.
Ледяной Огонь обратился к Сломанному Копью:
— Ты сможешь опять найти это место, где вас подстерегли?
— Конечно.
— Рад бы я был забыть его! — хмыкнул Дымок. Ледяной Огонь загадочно улыбнулся, поймав недоуменные взгляды соплеменников.
— Я хочу, чтобы мы пошли туда всем лагерем.
— Всем лагерем? — вне себя закричал Красный Кремень. — Да ты безумец!
— Нет, я не безумец, и Пляшущая Лиса — тоже. Мы пойдем туда все — и впереди пойдут женщины и дети. Красный Кремень вспыхнул:
— Ты с ума сошел! Они же заманят нас в ловушку и перебьют…
— Или ты доверяешь мне, Певец, — с болью в голосе произнес Ледяной Огонь, — или надевай сам этот плащ, а меня изгони из Народа.
Красный Кремень встретил его взгляд — и у него затряслись поджилки.
