Во рту у него стало сухо. Страх охватил его, страх, что он окажется недостаточно силен. Страх, что Сон убьет его. Страх, что отвергнутая любовь Пляшущей Лисы отторгнет его от Единого и убьет, как Цаплю — ее любовь к Медвежьему Охотнику.
— Идите прочь, оставьте меня.
Он обернулся и увидел Издающего Клич и Поющего Волка. Они сидели молча, чувствуя неловкость, не желая мешать ему в столь важное мгновение. Их верность и забота согрели его сердце.
— Пришло мне время видеть Сон для Народа. Разве вы не видите?
Поющий Волк нахмурился и прикусил губу:
— Цаплю это убило… А она была опытнее. Он помолчал и, печально улыбнувшись, взмахнул рукой:
— Пришло мое время, Поющий Волк. — Он глубоко вдохнул, желая успокоить сердцебиение. — Пожалуйста, уходите. Мне надо приготовиться. Смотрите, чтобы никто не мешал мне. Никто! Какая бы ни была причина.
Он закрыл глаза, желая очистить свое сознание и приготовиться к тому, что он должен совершить. Он смутно слышал, как шуршит их одежда. Они уходили прочь Напряжение, исходившие от них, висело в воздухе.
Он ощущал, как пульсируют жизненные силы Народа. Чувства соплеменников кружились в воздухе вокруг него, а голоса их взывали к Отцу Солнцу, к духам животных, которые давали им жизнь весь этот год.
Дрожащими пальцами он брал ивовые ветви, смачивая их в воде и обжигая на огне. Потянувшись вперед он погрузил голову и плечи в очистительный пар.
А там, за пологом пещеры, начинался, он слышал, Танец Обновления. Радостная мелодия старых песен проникала в глубину его сознания.
Он развязал узелок из лисьей шкуры и потрогал тонкие, сухие ломтики грибов. Страх запустил ледяные пальцы в его душу. Сделав над собой усилие, он отогнал их прочь, подавив опять всплывшее воспоминание о полных ужаса глазах мертвой Цапли.
Четыре раза, как учила его Цапля, он пронес ивовые ветви сквозь пламя, коснувшись ими дымящихся углей. Потянувшись вперед, он погрузился в клубы дыма, очищая себя. А потом он один за другим пронес сквозь очистительный дым ломтики грибов, прежде чем положить их себе на язык.
Пляшущая Лиса сбегала вниз по каменистой тропе. Вокруг полным ходом шумел праздник Обновления. Начинался заключительный танец: Кричащий Петухом — должно быть, это он — прыгал в центре около дымящего огня, а Народ смотрел на него, хлопая в ладоши, и пел всем хорошо знакомые песни, взывающие к духам животных.
— Еще немного… — прошептала Пляшущая Лиса, чувствуя, как жжет ее легкие каждый вдох.
— Чуть дальше, — ответил Три Осени, с трудом борясь с изнеможением, болью и страхом. — Еще… немного.
— Правильно. Мы спасены. Мы здесь. — Пляшущая Лиса взяла себя в руки и воскликнула:
— Эй! — Это прозвучало как хрипловатый лай.
Кое-кто оглянулся. Юный Мох, высокий и стройный юноша, толкнул в бок Воронью Ногу, и они вместе выбежали навстречу. Пляшущая Лиса криво улыбнулась, еле держась на ногах от усталости. Дрожащими руками она поддерживала грузного Три Осени. Кровь, стекавшая по его бедру, все объясняла.
— Другие, — хрипловато прошептала она.
— Как близко? — спросил Мох, положив руку раненого товарища себе на плечи и принимая на себя его вес.
Пляшущая Лиса, тяжело дыша, отбросила на спину
Волосы с лица.
— Два дня пути к северу. Воронья Нога хмыкнул:
— Значит, вскоре предстоит сразиться.
— Не в этом дело, — так же хрипло прибавила Лиса и откашлялась. — Они — мертвые… Мы всех их убили. Но идут новые. Все больше и больше.
Мох уважительно поглядел на Три Осени:
— Молодец, воин! Беру назад то, что я говорил о твоей храбрости.
Тот посмотрел на него остекленевшими глазами:
— Это… не я. — Три Осени слабо улыбнулся. — Первое копье… попало в меня. Лиса… убила всех… пятерых. Они не приняли ее всерьез… вот и… ошиблись.
Воронья Нога через плечо посмотрел на Лису:
— Ты? Ты убила всех их? Она прищурилась:
— Закрой рот и присмотри-ка лучше за раненым. Где Волчий Сновидец?
Мох поморщился и с насмешкой в голосе ответил:
— В ведьминой дыре.
— Эй, ты! — окликнул ее Воронья Нога. — Ты же хромаешь. Тебя что, тоже задело копьем? Она бросила на него резкий взгляд:
