Люди, идолы и боги - страница 37

Подобное представление сформировалось в полной мере только в эпоху наивысшего развития рабовладельческого общества, после поражения великих восстаний рабов и перенесения в сферу вымысла надежды на возможное освобождение на земле.

Смерть бога или героя, символизированная в жертвенном заклании посвященного ему животного, отныне не только гарантирует новое цветение полей и возрождение природы, но и обеспечивает свободу и бессмертие тем, кто хочет отрешиться от старой жизни, чтобы завоевать новую. Нас не должно удивлять то, что обряды такого рода оказались столь привлекательными для наиболее бедных слоев общества, для рабов, для отчаявшихся и даже для колеблющихся и сомневающихся представителей господствующего класса.

Бог Осирис непосредственно ассоциируется в египетской мифологии с погребальными обрядами и в конце концов становится покровителем и бедных и богатых: не только фараонов и власть имущих, но также ремесленников и рабов. Когда Платон объясняет нам в диалоге «Федр», что ручной труд приличествует исключительно людям зависимого положения и что весьма разумно египтяне полагают происхождение ремесла от Осириса, а искусства — от бога Тота[51], он невольно свидетельствует об этом существенном изменении роли супруга Исиды в период, когда среди обездоленных верующих начала созревать легенда о смерти и спасении бога.

Коль скоро посвященный в таинства Исиды обращался к дурману Потустороннего и сверхъестественного, он начинал выражать в форме культа свои искания свободы и справедливости, свои чаяния лучшего мира, без эксплуатации и без угнетения. Этого было достаточно, чтобы встревожить римскую сенатскую аристократию, естественно, склонную считать врагом религии, морали, семьи и родины всех, кто не принимал безоговорочно, в том числе и в религиозных представлениях, законов классового общества.

Изображения богини Исиды, матери божественного ребенка, которая кормит грудью лежащего на ее руках маленького Гора, кажутся нам подобными христианским образам богоматери и младенца Иисуса. Уже Энгельс отмечал, что культ Исиды, необычайно распространенный в эпоху возникновения христианства, почти полностью перешел в культ Марии, когда «расчетливые попы в лице своих святых вернули политеистическому крестьянству его многочисленных богов — покровителей…»[52].

Недавние исследования позволили провести аналогию еще дальше.

Много материалов о египетских празднествах в честь рождения солнца собрал Норден. Норден рассказывает, что в египетской Александрии по случаю зимнего солнцестояния, в ночь с 24 па 25 декабря, задолго до сформирования христианского мифа выставляли на торжествах статую бессмертного ребенка, сына Исиды, которого приветствовали веселыми ритуальными возгласами: «Радуйтесь! Пречистая родила, свет победил»[53]. Подобные же празднества происходили в ночь с 5 на 6 января в честь начала нового года (праздник Епифании). Документы второй половины IV века свидетельствуют о том, что во всем Средиземноморье 25 декабря торжественно праздновали день рождения солнца, ежегодно возвращавшегося к новой жизни, но теперь уже отождествленного с персидским божеством Митрой — Солнцем спасения — центральным образом влиятельной религии, который можно сопоставить с Христом[54].

Так называемые «Литании Исиды» обнаруживают почти дословное совпадение с литаниями культа девы Марии («Утренняя звезда», «Морская звезда», «Средоточие мудрости», «Небесные врата» и т. п.). Из Египта религия Исиды распространилась на весь известный в те времена мир, от Эфиопии до далекой Британии. Особенно популярна была она среди моряков, воинов, торговцев, ремесленников и рабов. Культ Исиды — наиболее значительный из культов спасения, которые ознаменовали в истории появление первых религий христианского типа.

Праздник омелы, отмечавшийся в день зимнего солнцестояния друидами в Галлии, внес в прославление солнца северные элементы, такие, как вечнозеленая ель у германцев, символизировавшая никогда не прекращающуюся жизнь в момент наступления нового года. Из сочетания всех этих мифов и обрядов и образовался христианский праздник 25 декабря в честь пришествия из Израиля мессии с веткой омелы и традиционной рождественской елкой.