– Технологии Хевена явно сильно улучшились со времени прошлой войны, адмирал, – сказал аль-Бакр. – Я полагаю, что они достаточно хороши, чтобы выполнить свою задачу, даже если наши силы продолжат скрываться. Или, во всяком случае, что они сами так считают. А на их выбор тактики, в конце концов, влияет именно их собственное мнение о своей технологии.
– Сэр, боюсь я никак не могу согласится с вашей интерпретацией их намерений. – Падгорны выдерживала тон и выражение лица настолько далёкими от конфронтации, насколько могла. – Но кто бы из нас не оказался прав, мы поставлены перед фактом, что почти семьсот вражеских ЛАКов движутся внутрь системы с ускорением более шести с половиной километров в секунду за секунду. И хотя они уже миновали большую часть вашей астероидной промышленности, у них прямо по курсу… – она проверила данные БИЦ выводившиеся на главный дисплей с краю – … двадцать три ваших рудовоза. И, кроме того, один мантикорский торговец, один из Солнечной Лиги и два андерманских. Если мы не отреагируем, большинство этих рудовозов и по крайней мере один из андерманцев окажутся в радиусе досягаемости оружия хевов прежде чем попадут под прикрытие ваших орбитальных крепостей.
– Я в курсе расписания движения судов, адмирал Падгорны, – несколько холодновато сказал аль-Бакр. – В конце концов, хевы не в первый раз навещают эту систему, – укоризненно добавил он. – И я не сказал, что не позволяю вам реагировать на вторжение. Я сказал только, что не дозволяю действовать по плану «Хильдебрандт». Ваши корабли и базирующиеся во внутренней части системы ЛАКи должны оставаться на своих местах, чтобы прикрывать планету и наиболее важную часть нашей космической инфраструктуры. Хотел бы вам заметить, что в первую очередь именно на случай подобных обстоятельств во внешней части системы были расположены ЛАКи и подвески.
Падгорны почувствовала, что её челюсти сжались до боли в зубах.
– Адмирал аль-Бакр, – сказала она секунду спустя, – в настоящее время у нас нет оснований полагать, что хевы знают о наличии наших сил во внешней части системы. Но если мы воспользуемся ими для отражения этой атаки, такие основания появятся. И у их планировщиков появится ценная развединформация на случай проведения в будущем серьёзной атаки на Занзибар. Я убедительнейшим образом прошу вас позволить мне использовать план «Хильдебрандт», но не раскрывать эти наши возможности.
– Боюсь, я не могу позволить вам это, – ровно сказал аль-Бакр. – Я понимаю, что вы продолжаете испытывать веру в превосходство наших – особенно ваших, Звёздного Королевства – технологий перед хевенитскими. Однако я – и мой Халиф – более не испытываем полной веры в это превосходство, особенно с учётом цены, которую халифату уже пришлось заплатить. Я считаю возможным, что посредством беспилотных разведчиков или иных источников информации Хевену уже известно о том, что мы разместили базы ЛАКов и подвески во внешней части системы. Именно поэтому я полагаю эту атаку ложной.
Падгорны изо всех сил старалась не вытаращить на него глаза. Если халиф и его военные советники пришли к подобным умозаключениям, то какого чёрта они не сказали об этом раньше? Из того, что лицо адмирала напряглось, она поняла, что не до конца совладала с собственным.
– В любом случае, адмирал Падгорны, – голос его был еще ровнее прежнего, – я не собираюсь далее обсуждать моё, как командующего обороной данной звёздной системы, решение. Вы не будете действовать по плану «Хильдебрандт» и не станете оголять внутреннюю часть системы. Вы используете для отражения этой атаки силы, развернутые во внешней части системы. Это понятно?
Падгорны резко втянула воздух, ноздри её раздувались, и ещё раз напомнила себе, что дипломатия не является её сильной стороной.
– Да, адмирал аль-Бакр, – ответила она почти таким же ровным как у него тоном. – Для протокола, однако, я выражаю категорическое несогласие с вашим анализом ситуации и намерений противника. Я требую, чтобы мои возражения против отданных вами приказов были официально зафиксированы. А со следующим же курьером я доложу об этом по команде.
