Она повернула голову к начальнику штаба и Смитсон пожал плечами.
– Мы не могли позволить им нанести удар по Сфинксу, не могли позволить им уйти после цены, заплаченной д’Орвилем за то, чтобы их остановить. Это означало войти в систему вслед за ними, – сказал он. – Это вы и сделали.
– Я обязана была предвидеть их появление, – парировала Кьюзак, однако тихо-тихо, понижая голос. – После того, что им устроила Харрингтон при Ловате, это был логичный ответ.
– Да? – Смитсон склонил голову и насмешливо улыбнулся, невзирая на мчащийся к ним ураган ракет. – Полагаю, что вы должны были неведомым образом обратиться к ясновидению, чтобы понять, что у них есть в резерве ещё сотня кораблей стены? Что они вознамерились бросить против нас триста пятьдесят супердредноутов? Именно вы – не адмирал Капарелли, не РУФ, не адмирал д’Орвиль или адмирал Харрингтон. Именно вы. Так как всё это несомненно ваша ошибка.
– Я не имела в виду… – сердито начала Кьюзак, затем остановилась. Она мгновение смотрела на Смитсона, затем протянула руку и стиснула его плечо.
– Думаю, я действительно это заслужила. Спасибо.
– Не стоит благодарности. – грустно улыбнулся Смитсон. – Это одна из обязанностей начальника штаба.
* * *
– Хорошо, Алекан, – заявил МакКеон своему операционисту. – Мы единственная эскадра оснащенная «Аполлоном». Для наилучшего его использования Кьюзак дала нам разрешение вести огонь самостоятельно. Это означает, что вся работа ложится на вас.
– Понял, сэр, – напряжённо кивнул коммандер Словацки.
– Я хочу сконцентрироваться на этой новой ораве, – продолжил МакКеон. – Они ещё не понесли урона, их системы управления огнём и тактические секции находятся в лучшей форме. Мы будем бить их по одному кораблю за раз.
– Понял, адмирал, – снова отозвался Словацки, а МакКеон указал на символы кораблей оперативного соединения Чин.
– Отлично. А теперь прикончите столько ублюдков, сколько только сможете.
– Есть сэр!
– Жалко, что её милости здесь нет, сэр, – тихо сказала МакКеону коммандер Розли Орндорф после того, как Словацки со своими помощниками занялся изменением плана ведения огня.
– Нет, – столь же тихо ответил ей МакКеон, – Никто не смог бы нас выручить, даже она.
– Я тоже так думаю, – согласилась Орндорф. – И вы правы. Мне не следует сожалеть, что она не вляпалась вместе с нами. Однако – ничего дурного, сэр, – мне… её недостаёт.
– И мне, – МакКеон протянул руку и погладил голову устроившегося на плече Орндорф древесного кота. Баньши толкнулся головой в его руку, но только на мгновение. Затем кот прижался щекой к виску своего человека и тихо замурлыкал Орндорф.
Орндороф потянулась и стала нежно поглаживать кота, не отрывая взгляда от экрана.
* * *
В отличие от линейных крейсеров Оливера Диамато Третий Флот не мог увернуться от дротика пульсера. Корабли адмирала Кьюзак увязли в резонансной зоне слишком глубоко. Кьюзак намеревалась поймать Второй Флот между своими кораблями и обороной Сфинкса; теперь же она сама была поймана между надвигающимся молотом приближающихся МДР Чин и потрёпанной наковальней уцелевших СД(п) Лестера Турвиля.
По крайней мере скорость Третьего Флота была почти на пятнадцать тысяч километров в секунду выше скорости Пятого и направлена практически прямо от Чин. С учётом геометрии дальность полёта ракет Чин в активном режиме составляла только пятьдесят один миллион километров. Однако дистанция была всего лишь 41 700 000 километров и это означало, что до того, как Третий Флот выйдет за пределы досягаемости, Чин сможет держать корабли Кьюзак под обстрелом в течение одиннадцати минут.
Одиннадцать минут. Казалось бы немного, однако это было больше, чем прожил под огнём Лестера Турвиля Флот Метрополии. И Флот Метрополии не нёсся навстречу огню одного противника в то время как огонь второго рвал его сзади.
* * *
– Открыть огонь! – отрывисто скомандовал Лестер Турвиль.
– Есть, сэр! – отозвался Фрейзер Адамсон и Турвиль увидел, как символы его ракет устремились к манти.
«Я чуть было не опоздал, – подумал он. – Астрогатор Чин ошибся на добрых десять миллионов километров, хотя трудно её за это винить. После прибытия «МакАртура» у неё было всего лишь несколько минут для того, чтобы рассчитать свою позицию, в немалой степени благодаря тому, что Турвиль ожидал так долго, а также по той причине, что расчёт столь изящного короткого перехода всегда был адски тяжёл.
