– Итак, – решительно заявила Белльфойль – вопрос в том, открывать ли нам огонь сейчас, когда вполне ясно, что они еще не определили наши позиции или подождать ещё немного, надеясь на улучшение наших данных для стрельбы. Ваше мнение? – Она подняла взгляд от экрана. – Иван?
– Ждать, – быстро и уверенно заявил коммандер деКастро. Белльфойль вопросительно приподняла бровь и деКастро пожал плечами. – Мы настолько уступаем в огневой мощи, что один хороший залп – это всё, чего мы скорее всего добьёмся, мэм. – заметил он. – Это действительно так, и я хотел бы, чтобы этот залп был настолько эффективным, насколько только возможно. Это всё, ради чего с самого начала затевался план «Дым и Зеркала».
– Ясно. Леонардо? – она перевела взгляд на операциониста.
– Я бы скорее согласился с Иваном, – произнёс Эриксон. – Но вот это мне не нравится. – Он ещё раз указал на неуклонно ускоряющиеся значки вражеских ЛАКов. – Они были достаточно осторожны, чтобы держать их между известными им скоплениями наших ЛАКов и остальными своими кораблями. По-моему, это означает, что они вероятно используют в роли эскорта «Катаны». Однако теперь они выслали ЛАКи к их авангарду, и я задаюсь вопросом, не создали ли они нечто подобное нашей доктрине использования ЛАКов для противоракетной обороны? Если да, то те манти, точность стрельбы по которым мы собираемся повысить, существенно улучшат свою ПРО к тому времени, когда мы откроем огонь.
– С другой стороны, мэм, – заметил деКастро, – чем ближе они к нам, тем дальше от основных сил. И если они составляют значительную часть имеющихся у манти «Катан», то поймать их в мышеловку может оказаться лучшим, что мы способны сделать. Тем более, что, похоже, они ещё и совершенно пропустили «Зеркальную Коробку».
Дженнифер Белльфойль медленно кивнула, её старшие штабисты ожидали. Белльфойль всегда побуждала подчинённых высказывать свои мнения, тщательно используя наилучшие из возможных советов, но окончательное решение всегда принимала сама.
– Мы ждём, – решила она. – Не так долго, как наверное хотелось бы тебе, Иван, но достаточно долго для улучшения нашей точности. Думаю, мы подождём пока «Катаны» – полагаю, ты прав относительно них, Леонардо – не окажутся примерно в десяти минутах от совмещения их траектории с траекторией линейных крейсеров. На самом деле я предпочла бы поймать их тогда, когда они приблизятся достаточно близко для поражения наших ракет своими противоракетами, но всё ещё далеко для использования лазерных кластеров ПРО, однако, учитывая геометрию, так не получится. Тем не менее, я думаю, что мы используем последовательные залпы.
– Последовательные, мэм? – повторил Эриксон.
– Первый будет сконцентрирован на линейных крейсерах, – сказала она с тонкой улыбкой. – Я также хочу, чтобы он был достаточно мощен для того, чтобы основательно приковать их внимание. В особенности мне хотелось бы, чтобы «Катаны» израсходовали для борьбы с первым залпом по возможности больше противоракет.
Тонкая улыбка Белльфойль стала злой и штабисты поняли, что отвечают ей точно такими же ухмылками.
* * *
– Кинжал Один, говорит Шомпол.
– Шомполу, Кинжал Один, – ответил коммандер Диллинджер. – На связи.
Диллинджер и его «Катаны» находились более чем в пяти миллионах километров от командирского ЛАКа Скотти и остальной части выпущенной носителями группы, однако в их разговоре по сверхсветовой гравитационно-импульсной связи не возникало заметных задержек.
– У меня между лопатками бегают какие-то мурашки, Криспус, – более раскованно продолжил Тремэйн. – Не знаю почему, но мне кажется, что там нас поджидает что-то ужасное.
– Ну, Шомпол, – с усмешкой сказал Диллинджер, – кажется, я не разобрал предложенный вами анализ угроз. Не могли бы вы повторить всё после слова «что-то»?
– Кинжал Один, ну ты и нахал, – ответил Тремэйн. Затем его голос успокоился. – Серьёзно, Криспус. Поглядывай через плечо. Мне не нравится, насколько очевидной была бездеятельность этих парней. Я не знаю, что они задумали, но они что-то задумали. В этом я абсолютно уверен.
– Понял вас, Шомпол, – ответил Диллинджер, его улыбка растаяла. – Тем не менее, пока что я не видел ничего такого, чего бы не видели вы.
