В этом поцелуе, кажется, сосредоточилось все, чего она желала.
– Выходи за меня, Фелисити. У меня есть деньги. Достаточно для того, чтобы мы смогли на них прожить. Мы будем жить по своим правилам и поступать так, как захотим. Мы будем каждую зиму кататься на коньках и каждое утро пить твой противный кофе…
– Я думала, что тебе понравился кофе.
Он скорчил кислую мину:
– Ужасный напиток, однако ради тебя, если потребуется, я готов пить его ежедневно. Но сначала выйди за меня замуж.
Она покачала головой:
– Ты знаешь, что я не могу. Я…
– Не отвечай мне сейчас, подожди до завтрашнего вечера.
– Ответ будет таким же, как сейчас. Я не могу…
Приложив палец к ее губам, он остановил ее.
– Не говори пока ничего. Я очень надеюсь завтра вечером изменить твое мнение.
Он уже менял его, стоя так близко от нее. Она хотела сказать ему об этом, но боялась. Он стоял так близко и был такой высокий и, как всегда, выходил за рамки приличия.
Любой джентльмен прислушался бы к ее словам, но только не Тэтчер. Для этого он был слишком дерзок, и манеры его оставляли желать лучшего…
– Значит, до завтра, – сказал он и наклонился, как будто собирался поцеловать ее.
Нет, так дело не пойдет. Это погубит все ее планы. Фелисити торопливо подалась назад.
– Не надо приходить, потому что я буду на балу у Сетчфилда. Право же, Тэтчер, как тебе в голову приходит такое…
– Ничего невозможного нет. Я предполагаю тоже присутствовать на балу у Сетчфилда, хотя бы для того, чтобы быть с тобой. Ох, чуть не забыл! Ведь я за этим и пришел, – сказал он, доставая из-за пазухи единственный цветок апельсинового дерева. – Я принес это в знак примирения.
Любуясь экзотическим ароматом и красотой цветка, она чуть было не пропустила мимо ушей то, что он сказал. Но вовремя вернулась к реальности.
Он предполагает явиться на бал?
– Ты не сможешь пойти на костюмированный бал к герцогу, – сказала она. – Тебя не приглашали.
– Ради тебя я найду возможность там появиться.
От его обещания у нее задрожали колени. Но догадывается ли он, на какое унижение себя обрекает? И какой может разразиться скандал? А хуже всего то, что ей придется отказать ему.
– Я не хочу, чтобы ты там был. Ты будешь там изгоем. – Потом она попыталась применить другую тактику. – Я не буду с тобой разговаривать, так что не смей приходить туда.
Он рассмеялся и, чуть наклонившись, прошептал ей на ухо:
– Будешь, потому что я приготовил для тебя сюрприз.
Сюрприз? Фелисити открыла было рот, чтобы спросить, какой именно, но потом решительно сжала губы. Ей безразлично, что он придумал. Не нужны ей никакие сюрпризы!
– Я не хочу никаких сюрпризов, – заявила она, хотя сердце у нее учащенно билось и кружилась голова. Если она будет продолжать стоять здесь и слушать его, то начнет колебаться, словно какая-то романтически настроенная школьница. – Я все равно откажу тебе, попомни мои слова. – Злясь на себя, потому что от его обещания по ее телу прокатилась волна желания, Фелисити повернулась на каблуках и, промчавшись мимо Пиппин и Талли, направилась к дому, где могла приказать Роллингзу зарядить свой пистолет и запереть покрепче все двери. Где она могла быть безупречной леди и жить такой жизнью, какую для себя планировала. С безупречным благородным джентльменом.
Однако когда она, прежде чем завернуть за угол Брук-стрит, оглянулась через плечо, он стоял в последних лучах заходящего солнца, такой высокий, гордый, и выглядел почти благородно. При виде его у нее защемило сердце. Потому что пусть он не был герцогом или даже купцом, посвященным в рыцари, он был самым подходящим для нее мужчиной, как он утверждал с присущей ему самоуверенностью.
«Выходи за него замуж, – подзуживал ее внутренний голос. – Выходи за него замуж».
Выйти за него замуж? Что за абсурдная мысль! Это просто смешно. Это противоречит здравому смыслу!
Но почему же тогда, добравшись до своего дома, она уже плакала в три ручья?
– С вами все в порядке, мисс? – спросил Роллингз, когда она нетвердой походкой вошла в дом.
– Да, – пробормотала она, – со мной все в порядке. – Но это было не так. Она была несчастна, и это, наверное, было видно любому.
