Я с трудом поднял голову. Телефон лежит на столе у компьютера. Придётся встать… Матерясь на чём свет стоит, я подошёл к столу. Среди липких стаканов и пустых сигаретных пачек, на заляпанной пятнами столешнице телефон я едва отыскал. На дисплее высвечивался какой-то городской номер.
– Алло, Роман? Здравствуйте! Это Роман? – Мужской голос мне явно не знаком.
– Роман, Роман, – просипел я в трубку, дотягиваясь до пачки сигарет. – Что вам угодно?
– Доброе утро, Роман. Следователь Фомин, линейное ОВД Ленинградского вокзала, вас беспокоит.
– А что, у вас угнали электричку? Это не я. Честно-честно, – ответил я, начиная просыпаться.
– Скажите, вам известен человек по имени Евгений Алиев?
Я окончательно проснулся. Интересно, что такого мог натворить предельно осторожный бывший зек Алиев, чтобы мне по этому поводу звонили менты?
– Да, известен. Более того, он мой друг. А что он натворил?
– Именно это я и хотел бы выяснить. Вашего друга сегодня доставили в институт Склифосовского, в бессознательном состоянии, с тяжкими телесными повреждениями. Просто ваш номер у него в личном разделе записной книжки мобильного телефона, поэтому я вам позвонил. Может, вам есть что сказать по этому поводу?
– Погодите минутку, – я не поверил услышанному. – Алиев? В Склиф? Средь бела дня? Он что, под поезд свалился?
– Нет, – ответил следователь. – Похоже, что его сильно избили. Его нашли на автостоянке у вокзала, рядом с его машиной.
– Адрес мне давайте скорее, – я суетливо зашарил по столу в поисках ручки и бумаги. – Где он там лежит, в какой палате?
– Не нужен вам его адрес. Он в реанимации, вас туда не пустят.
– В реанимации?!
– В реанимации. В очень плохом состоянии. Так что адрес вам нужен не Склифа, а мой.
– Извините. Записываю. Сейчас приеду.
В кабинете следователя, оказавшегося довольно молодым парнем, я провёл около часа. Отвечал на вопросы, а потом излагал на бумаге всё, что мог вспомнить. Подробностями я не владел, поэтому писал поверхностно. Про несколько упоминаний Алиева об угрозах, про какие-то бандитские наезды – всё довольно расплывчато, без конкретики. Больше всего следователя интересовали имена и контакты тех, с кем Алиев непосредственно решал финансовые вопросы, а как раз с этим я точно помочь ничем не мог. Упомянуть Кошелева я не мог, потому что не был уверен, что имею такие полномочия. Кто его знает, какие схемы они там проворачивали? Как бы хуже не вышло.
– Ну, в принципе, я уже успел навести кое-какие справки, – рассказывал следователь. – У вашего друга случилось неприятное происшествие на объекте. Один из неквалифицированных рабочих допустил грубое нарушение техники безопасности, со смертельным исходом.
– Он мне об этом не рассказывал.
– Не успел, наверное. Как я понял, он вообще не особенно-то посвящал вас в свои дела. Судя по поверхностности той информации, которой вы владеете.
– Это да. У нас несколько разный род занятий.
– Ну, так вот. Подмосковные коллеги сейчас этим занимаются, и там очень много нелицеприятного вскрывается. Осталось выяснить, какую роль во всем этом играл ваш друг.
– Да какую роль он мог там играть? – возмутился я. – Тут даже строителем не надо быть, чтобы понять, что Алиев – простой субподрядчик. От него совершенно ничего не зависело, он не принимал никаких серьёзных решений. Просто занимался своей работой. Винтик.
– Винтик-то, он возможно и винтик, – кивнул головой следователь. – Но механизм, в котором этот винтик вращался, очень уж непростой… Впрочем, пока всё. Если что, то звоните мне. Ну, и я вам тоже позвоню, если понадобитесь. Подписку о невыезде дадите?
– Да зачем подписка-то, товарищ следователь? Во-первых, мне из Москвы уезжать просто некуда. А во-вторых, я по-любому никуда не уеду, пока всё это не закончится. Алиев мне далеко не чужой… Скажите, к кому там в больнице обратиться?
В Склифе я нашёл нужного врача, и узнал, что Алиев в коме, и всё ещё не приходил в сознание. Личных вещей при нём не имелось, мобильный и документы остались у следователя. Когда придёт в сознание? А кто его знает. Будет ли жить? Всё возможно. Или всё-таки умрет? Тоже возможно. Могу ли я чем-нибудь помочь? Можете, молодой человек. Езжайте домой, и не отсвечивайте. Это и будет лучшей помощью. И номер телефона оставьте. Если умрет, сообщим обязательно.
