Раннульф пожал плечами, выражение его лица было непроницаемо.
– Я просто поздоровался с твоей рабыней. У Рейны нет никаких причин бояться меня. Я ее не обижу.
Вульф схватил Рейну за плечи.
– Посмотри на меня, Рейна.
Она подняла на него глаза.
– Раннульф не врет? Он действительно просто поздоровался с тобой?
– Я не могу находиться в одной комнате с ним. Каждый раз, когда его вижу, я хочу его убить!
Она произнесла это с такой яростью, что Вульф не мог сомневаться в ее искренности.
– Если Раннульф опять тебя обидит, я сам его убью. Ты мне веришь?
Рейна с таким отчаянием посмотрела ему в глаза, что Вульф невольно задумался: да что же происходит у нее в голове? Ненавидит ли она его так же сильно, как и Раннульфа? Он не мог поверить в это, особенно после их страстной ночи. Впрочем, от Рейны можно ожидать чего угодно.
– Ты веришь мне? – хрипло повторил Вульф.
Прошло несколько бесконечных мгновений, прежде чем Рейна утвердительно кивнула.
– Тогда послушай меня. Никто не обидит тебя. Ты принадлежишь мне, и только я могу наказывать тебя, а в данный момент это последнее, чего мне хотелось бы. – Его серебряные глаза вонзились в зеленые глубины ее глаз. – Ты ведь понимаешь, чего я хочу, разве нет?
Рейна отрывисто кивнула.
– Возвращайся к своим делам.
Рейна повернулась и проскользнула мимо Раннульфа. Когда тот развернулся, чтобы идти вслед за ней в дом, Вульф задержал его, положив руку ему на плечо.
– Чем ты так напугал ее?
– Я не угрожал и не обижал твою невольницу, Вульф, – заявил Раннульф. – Я всерьез намерен выполнять ваши с братом условия и ухаживать за Хельгой. Она уже взрослая и может считаться невестой, и я правда хочу жениться на ней.
– Ты клянешься, что у тебя нет никаких планов насчет Рейны?
– Клянусь: все мои планы связаны с Хельгой и больше ни с кем. Я не стану охотиться на твоей территории, Вульф. Даже слепому видно, что твои чувства к Рейне – это нечто большее, чем отношение хозяина к его рабыне.
Вульф замер.
– Ты ошибаешься, Раннульф. Рейна – датчанка, ее соплеменники убили мою жену и нерожденного сына. Все чувства, которые я испытываю к Рейне, сосредоточены ниже пояса. Уж тебе-то должно быть известно, что такое похоть. Датчанки, шведки, финки – моему члену без разницы, кто доставит ему удовольствие.
Рассмеявшись, Раннульф хлопнул Вульфа по спине.
– Не бойся: на Рейну я посягать не стану.
Прищурившись, Вульф наблюдал, как Раннульф уходит.
Обдумывая сказанное им, Вульф задался вопросом – действительно ли он чувствует к Рейне только лишь вожделение и ничего более? Когда изменилось его отношение к ней? Когда Рейна Датчанка перестала быть его врагом? В тот день, когда она спасла ему жизнь, или когда сошла с драккара его брата, дерзко говорила с ним и плюнула ему под ноги? Мысли его спутались. Неужели уже вся его семья знает, что он страстно хочет свою рабыню?
Последующие несколько дней Рейна сновала по хутору подобно тени, стараясь не попадаться на глаза ни Вульфу, ни Раннульфу. Она по-прежнему большую часть дня проводила в кладовой, перерабатывая собранные ранее травы и коренья. Она не только получала удовольствие от одиночества, но и оттачивала свое мастерство знахарки. Прошло две недели, прежде чем ей в голову пришла мысль, что в кладовой можно и спать. Ела она уже в своем личном убежище. Хельга трижды в день приносила ей еду, и до сих пор никто еще не приказал ей присоединиться к членам семьи или принимать пищу вместе с рабами. Она все еще опасалась, что Вульф потеряет терпение и прикажет ублажать его в постели. Она не могла допустить, чтобы это снова случилось: прошлый раз она получила слишком большое удовольствие. Пока Рейна остается невольницей, у них с Вульфом нет будущего. А Вульф вряд ли в ближайшее время решит даровать ей свободу – ведь ему слишком нравится роль завоевателя. Вот почему она старалась избегать его. С глаз долой – из сердца вон.
Однажды, когда Хельга принесла ей обед, Рейне показалось, что девушке не хочется уходить.
– Можно мне остаться и помочь тебе? – робко спросила Хельга.
– Я положила кое-какие листочки в миску, – ответила Рейна, указывая на глиняную миску на рабочем столе. – Можешь перетереть их в пасту пестиком, если хочешь.
