— Мы едва знакомы…
— И тем не менее он очень высоко ценит то, что вы делаете. Генерал возлагает на вас большие надежды. Впрочем, я знаю, что вы его не подведете. Он хочет, чтобы вы всесторонне изучили эту проблему и приняли необходимые меры.
Брент вскочил из-за стола.
— Подождите! Я не могу этим заниматься!
— Отчего же? В ближайшие несколько месяцев вам не придется ходить каждый день под пулями, задумайтесь над этим. Вы будете вести другую, благородную войну.
— Благородную войну против венерических заболеваний?!
— Именно. Отныне вы отвечаете в армии за этот вопрос. Изучаете, исследуете проблему, лечите и предупреждаете распространение. Неподалеку от Ричмонда мы выделим вам место, куда к вам будут доставляться… э-э… женщины.
— Проститутки?!
— Да, сэр. Это приказ.
— Вы знаете, мне кажется, что я больше нужен солдатам.
Уэйгер вздохнул.
— Вы отличный медик, отличный хирург, Маккензи. Но, откровенно говоря, полевая хирургия в прифронтовой полосе мало похожа на подвиг целительства. Вы сами лучше меня знаете, что военный врач в большинстве случаев не может лечить, а может только кромсать. Хотя мы намерены призвать в армию дополнительных людей.
— Откуда'.
— В том числе и из вашей родной Флориды.
— Вы хотите сказать, что армия отзовет ополченцев? Кто же станет защищать мой штат?
— Почему, мы оставим какие-то силы. Вы не слепой и знаете, где сейчас решается судьба войны. Вовсе не на Юге, а на Севере.
— Но в этом случае побережье Флориды останется оголенным. Штат можно будет взять голыми руками!
— Послушайте, капитан, не я разрабатываю стратегию. Так что ваши претензии не ко мне. Главные сражения проходят здесь, и именно здесь мы больше всего нуждаемся в подкреплениях. Кстати, вашего кузена тоже призывают на действительную службу.
Брент потрясенно уставился на него.
Он предвидел реакцию Джулиана. Интересно, он уже знает об этом? Брат давно критиковал военных за то, что они злоупотребляют верностью Флориды. Конфедераты выжимали из штата последние соки, забирали продовольствие, скот, а теперь и ополченцев. Все уходит на Север, где разворачиваются главные сражения, а как же старая добрая Флорида, которая остается беззащитной наедине с врагом?
Значит, Джулиан займет его место, а он…
А он отправится командовать проститутками…
— Между прочим, мой двоюродный брат гораздо опытнее меня. Вспышка венерических заболеваний — вещь серьезная. Тут не нужны эксперименты, туг нужны срочные и радикальные меры. Я думаю, полковник Маккензи справился бы лучше.
«Джулиан меня убьет…»
— В приказе речь идет о вас, капитан, а приказы, как вам известно, не обсуждаются, а выполняются. Ни минуты не сомневаюсь, что полковник Маккензи является столь же достойным кандидатом для выполнения этого ответственного поручения. Но назначены уже вы. Через пару дней получите из штаба медслужбы все необходимые бумаги, пока же советую подобрать людей, которым доверяете. Вам потребуются помощники.
Уэйгер встал, давая понять, что разговор окончен. Брент тоже поднялся.
— И все же я буду жаловаться…
— Как вам угодно. Каждый южанин имеет на это конституционное право. Но не стоит забывать о том, что сейчас идет война, а у войны свои законы. И прав существенно меньше. Как офицер вооруженных сил Конфедерации, вы обязаны отдать все силы ради своей страны на самом трудном участке.
— Самый трудный участок здесь, на полях сражений.
— Всего хорошего, сэр. Да поможет вам Господь в вашем благородном начинании.
Уэйгер надел шляпу и быстро вышел из палатки. Брент молча проводил его взглядом, внутри его все кипело. Затем он вновь опустился за стол и стукнул кулаком по своему все еще раскрытому журналу.
— Это, надо полагать, повышение… черт бы его побрал! Были солдаты, стали проститутки! Прелестно!
Он тяжело вздохнул и покачал головой, словно еще не веря в то, что случилось. А, пропади оно все пропадом…
Порядочный. Милый. Очаровательный.
Рианнон, державшаяся чуть позади Джулиана, даже хмыкнула вслух. Вот, значит, каким видится этот доктор дурочке Рейчел. В течение всего дня они почти не разговаривали. Если Джулиану нужно было что-то сказать, он ронял это сухим тоном через плечо. Когда же он поднимал на нее глаза, ей становилось не по себе. Наверное, он теперь до конца жизни будет вспоминать, как согревал ее ночью.
