— Хорошо, — ответила девушка и вышла из комнаты. Рианнон поправила платье, пытаясь по возможности скрыть от полковника свое состояние. Но это было нелегко. Йен Маккензи стоял прямо перед ней, сложив руки за спиной.
— Вы собираетесь организовать на них погоню? — спросила Рианнон.
— Нет.
Она подняла на него удивленный взгляд:
— Отчего же?
— Мы будем носиться кругами вокруг вашего дома, как слепые кутята, пока не угодим в засаду, из которой уже не выйдем живыми. Словом, бесполезно.
— Откуда такая уверенность?
— Я знаю своего брата. А он знает эти места, дороги, леса, перелески, реки и ручьи. Его люди — местные уроженцы. Их уже не сыщешь. Уж моим мичиганцам об этом нечего и мечтать.
Она строго посмотрела на него.
— Скажите откровенно, полковник, как только вы узнали, что у меня остановился ваш брат, вы ведь нарочно задержались с выездом из форта, чтобы солдаты не успели его перехватить?
Он покачал головой:
— Ошибаетесь, миссис Тремейн. Мы выехали тотчас. Она нахмурилась, вдруг вспомнив что-то.
— Вы говорили, что в любом случае собирались нанести мне визит. С какой целью?
Маккензи залез во внутренний карман своего мундира и вынул оттуда длинный узкий конверт.
— Запоздалое письмо от вашего мужа. Его командир поручил мне передать его вам лично в руки.
Рианнон уставилась на конверт, мгновенно почувствовав, как боль вновь охватила сердце будто клещами. У нее помутилось в голове.
— Не понимаю… Тело Ричарда вернули мне сразу после сражения. И еще сказали, что мне повезло, так как, мол, такое бывает нечасто… многих вообще не находят или находят в таком виде, что и посылать-то домой нечего…
— По-разному бывает, миссис Тремейн.
— Большие потери? — шепотом спросила она, не спуская зачарованных глаз с конверта.
— Тело вашего мужа удалось сразу найти и опознать, мэм. Письмо нашли среди его личных вещей несколько позже. Ваш муж пользовался в армии большим уважением, миссис Тремейн. Вот поэтому его командир и послал меня со специальным поручением.
— Именно вас, потому что ваш дом был во Флориде?..
— Мой дом и сейчас во Флориде, мэм. Вы совершенно правильно сказали, что это около Тампы. Очень красивые места. Совсем близко отсюда. Там до сих пор живут мои родители, брат и сестра. Рассчитываю, что в самом скором времени штат вернется в лоно государства, война закончится, и я смогу туда возвратиться. Я не порывал связей с родными местами, миссис Тремейн. А мои жена, дети и еще одна наша родственница живут в Святом Августине.
— Понимаю…
Она облизала пересохшие губы. Ей хотелось вырвать у него из рук письмо и одновременно вовсе не хотелось его трогать. Ей было страшно и больно. Она вновь подняла на него глаза.
— Значит, вся ваша родня поблизости…
— Совершенно верно.
— Племянники?
— Племянников пока нет. Брат и сестра с этим не торопятся.
— Все равно, рано или поздно появятся.
Рианнон как могла оттягивала момент прочтения письма.
— Прошу прощения. Мне не хочется причинять вам новую боль, но это письмо адресовано вам. Мне казалось, вы захотите прочитать его…
Он был красив, как и его брат. Учтив и с добрым сердцем.
— Я хочу… — подтвердила она. — Очень хочу…
В ее глазах блеснули слезы. Она разозлилась на себя и, покраснев, смахнула их кончиками пальцев. Затем протянула руку за письмом.
— Я пока оставлю вас, а потом вернусь, — вежливо проговорил полковник.
Он вышел из комнаты и аккуратно прикрыл за собой дверь. Рианнон вскрыла конверт. Бумага была чистая и белая. Как она могла так сохраниться, ведь столько времени прошло?
Милая жена.
Если ты читаешь эти строки, значит, меня нет в живых, и я сгинул в великой битве за свободу нации и сохранение единства страны. Видит Бог, правда на нашей стороне. Мне не страшно было умирать. Я сожалею лишь о том, что не увижусь с тобой, хотя в последнее время я еще больше уверился, что ты стала частью моей жизни навечно. Как жаль, что нам так и не дали побыть вместе достаточно долго. Я пишу вовсе не для того, чтобы разбить тебе сердце, и не для того, чтобы погрузить в состояние еще большей скорби и отчаяния. Напротив! Я хочу напомнить тебе, что ты всегда радовалась жизни, как летнему солнышку, что у тебя есть характер, что ты сильная (а вдобавок еще и упрямая, моя дорогая)! Убежден, что все это поможет тебе пережить разлуку и спастись в горнине страданий, расколовших страну. Не сомневайся, любимая, что я буду молиться за тебя с небес. Хотя бы в память обо мне заклинаю тебя — цепляйся за жизнь изо всех сил, цени ее во всех проявлениях, постарайся обрести счастье без меня. Ибо слабость и нежелание жить в столь лихие времена, сознательный отказ от того немногого, что осталось сейчас хорошего и светлого, будут расценены Господом как величайшее преступление с твоей стороны. Помни обо мне, но не носи по мне траур. Пусть мой образ помогает, а не мешает тебе жить. С любовью и наказом жить, преданный тебе муж Ричард.
