Закусив губу, Лили обдумывала предложение Курта.
«Сколько можно жевать губу? — подумал Курт и мысленно добавил: — Черт возьми! Я бы с удовольствием сделал это за нее!»
От этой женщины исходил аромат полевых цветов. Курт вспомнил, как однажды во время учебной операции ему пришлось пересечь по-пластунски целое поле таких цветов. Запах их незабываем.
— Ну что? — спросил он, чувствуя, что она не собирается отвечать на его предложение.
— Я думаю.
— Не о чем думать. Эти вещи принадлежат мне. Я верну вам все деньги, которые вы за них заплатили… В двойном размере… За все ваши хлопоты. Так или иначе, я заберу коробки с собой.
— Кем вам приходится Бесс Пауэрс?
— Что?
— Я читала ее дневники. Она хорошая писательница. Она писала романы и заметки о своем путешествии, публиковавшиеся в газете, подписываясь «Е. М. Пауэрс». Но я знаю, что это была Бесс, потому что о тех же самых событиях я читала в ее дневниках. Вам известно, что в те далекие времена деятельность женщин была весьма ограничена? Но Бесс тем не менее занималась писательством. Вам известно, что она выросла на море, на корабле своего отца? Конечно, вам все это известно. Бесс, должно быть, ваша родственница, если ваше имя и вправду Пауэрс.
— Если мое имя и вправду Пауэрс? Что за черт! Вы думаете, я вас обманываю?
— Нет, я так не думаю. Хотя у меня нет никаких доказательств. Наверное, вы действительно тот, за кого себя выдаете.
— Думаю, Бесс могла бы быть моей пра-пра-тетей или что-то в этом роде.
Курт был слишком мал, когда отец рассказывал ему о его предках-мореходах. И не мог запомнить всех деталей. Отец Курта, будучи коммерсантом, тоже бороздил моря. После распада семьи мать сказала Курту, что отец оставил их и что теперь они отправляются путешествовать и их ждут интересные приключения. Оказавшись в отеле, маленький Курт понял, что никаких приключений не будет. Он стал плакать и проситься домой, но мать сказала, что они больше никогда туда не вернутся и она не хочет больше ничего об этом слышать. Мать запретила сыну даже упоминать имя отца. Курт был в растерянности. Ему было больно и обидно. Он злился, хотел вернуться к отцу, к привычной жизни. С годами старые истории, услышанные в детстве, стали пополняться историями из его собственной жизни. Теперь Курт уже не был уверен, что в этих историях было правдой, а что вымыслом.
Понимая, что назвать Бесс своей родственницей будет для него выгоднее, Курт сказал:
— Конечно, она мне родня. Все люди, чьи имена упоминаются в этих документах, мои родственники. Вот почему я хочу вернуть себе эти бумаги. Они дороги мне как память.
— А «Черный лебедь»?
Курт прищурил глаза.
— Что вам известно о «Лебеде»?
— Я читала записи об этом корабле, сделанные не только Бесс, но и другими участниками команды. Должна сказать, что записи эти читаются с трудом.
— Зачем вам тратить на это свое время и силы? Я облегчу вашу участь. Заберу у вас коробки, и вы сможете продолжать жить своей обычной жизнью. — Курт сделал паузу. — Прекрасное предложение. Соглашайтесь.
Лили помолчала в нерешительности.
— Понимаете ли, дело в том, что между мной и Бесс есть нечто общее…
Курт чуть было не сорвался. Но к счастью, у него хватило сил сдержаться. Он решил, что только верное поведение и контроль над собой помогут ему получить то, что он хотел. Прямая атака лишь осложнит ситуацию. Кстати, у Лили тоже и без того хватает своих собственных проблем.
Беда в том, что Курт всегда с трудом вел переговоры с женщинами. Воспользоваться физической силой было нельзя. Назвать мисс О'Мэлли воровкой Курт тоже не мог. Оставалось вновь воспользоваться диверсионной практикой.
— Вы говорите, этот негодяй уже целую неделю досаждает вам?
— Восемь дней.
Курт взглянул на Лили и тут же отвел взгляд. Каждый из них вел свою игру, и, честно говоря, у каждого было свое право на содержимое этих злосчастных коробок. Считая себя правым, Курт в то же время не мог отрицать, что закон был на стороне Лили. Закон.
— И полиция ничего не может сделать, да? Потому что нет достоверных доказательств взлома двери?
— Я уже все вам рассказала.
— Вы думали над предложением полицейских на время уехать из города? Совершенно очевидно, что этот негодяй охотится за вами. Если вас здесь не будет…
