Вот день — обещал вернуться к восьми, часы уже пробили девять, а его все нет. Конечно, могли задержать какие-то дела… Но вот уже десять. Вдруг что-то случилось? В голову лезли ужасные мысли.
Было почти одиннадцать часов, когда двор озарился светом автомобильных фар. Страхи сразу исчезли, и Селма почувствовала, как к ней вернулось старое, знакомое ощущение, связанное с присутствием Адама. Неожиданно вспомнилось: сон! К ней вернулись чувства из того сна, который она никак не могла разгадать.
Адам с удивительной легкостью вбежал по ступенькам веранды. Он выглядел великолепно — сильный, энергичный.
— Привет! Я был уверен, что ты уже спишь.
— Что случилось? Почему так долго? — спросила она тоном взволнованной жены, что, кажется, было замечено. Мужчина криво ухмыльнулся, поставив на пол коробку и свой портфель.
— Скучала по мне?
— Черта с два! Я провела на редкость приятный день. — Волнение уступило место злости.
— Жаль, — бросил Адам и направился в гостиную. — Хочу выпить. Тебе налить чего-нибудь?
— Спасибо, нет. У меня чай.
— Извини, пришлось задержаться. Докладываю: с делами управился, с отцом переговорил — у него все в порядке. Контракт с той злополучной фирмой аннулирован, и ему удалось привлечь внимание высокопоставленных чиновников к мошенникам.
— Хорошо. Полиция узнала, кто забрался в дом отца?
— Они знают, кто стоит за всем этим, но пока громилы не найдены. Так что опасность еще не миновала.
— Это значит, что я пока не могу вернуться?
— Совершенно верно.
— Черт знает что! И сколько это продлится?
— Не знаю. Твой отец даст нам знать.
— И я должна торчать здесь неизвестно сколько?
— Отец справедливо полагает, что здесь ты в безопасности.
Селма со стоном отчаяния закрыла лицо ладонями.
— О господи, я сойду с ума!
— Не сойдешь, — спокойно заметил Адам. — Ты крепкий орешек.
Нет, оказывается, недостаточно крепкий. Вот найдет способ вырваться отсюда, тогда уж можно будет говорить о ее твердости.
— Ты привез мои вещи?
Мужчина махнул рукой в сторону коробки.
— Вещи там. Все цело, кроме паспорта.
— Кроме паспорта? — У Селмы упало сердце.
— Очевидно, кто-то взял его.
— Быть не может! Ты хочешь сказать, что кто-то залез в офис моего отца и выкрал паспорт?
— Успокойся, ты сможешь получить новый паспорт, но для этого придется немного подождать, пока все не прояснится.
Кровь ударила Селме в голову.
— Я не хочу ждать! И не желаю больше оставаться здесь!
Адам ленивым движением взял стакан, медленно отпил виски и ровным голосом произнес:
— Мы не всегда можем получить то, что хотим. Понимаю, что с этим иногда нелегко смириться, особенно такому испорченному, избалованному человеку, как ты.
Селма обомлела.
— Что?! Это я испорченная и избалованная?
— Думаю, что это не является большим открытием для тебя? — Его иронии не было предела, а Селма не находила слов, чтобы высказать свое возмущение. Адам тем временем отдавал должное виски. — В твоей жизни было когда-нибудь что-то, чего бы ты очень хотела и не получила? — спросил он.
— О да, было! Счастливый брак, например!
На веранде сгустилась предгрозовая атмосфера. Только что произнесенные слова еще отдавались эхом в сердцах обоих. У Адама лицо застыло каменной маской. Он не сводил глаз с бывшей жены.
— Насколько я помню, у нас была счастливая семья до тех пор, пока тебе не надоело жить со мной под одной крышей. И позволь напомнить тебе, что это ты оставила меня, ты захотела развода.
Нет! — чуть не вырвалось у Селмы. Ошибаешься! Я не хотела этого! Хотела растормошить тебя, почувствовать твою реакцию и подала на развод, совсем не желая разводиться.
— А тебе, конечно, развод был не нужен? — спросила она с издевкой. — Вспомни, сколько времени у тебя ушло на то, чтобы подписать бумаги? Мой адвокат получил их с обратной почтой! Ты не потратил даже паршивой минуты на сомнения!
— А чего ты ждала? Что я заставлю тебя жить со мной против твоей воли?
Да нет же! Мне надо было только услышать от тебя, что я нужна тебе, что ты любишь и не хочешь терять меня! Однако эти слова так и остались непроизнесенными.
— Я не хотел женщину, которая не желала меня. Если мне не изменяет память, мы не виделись с тобой месяцев пять, когда ты написала мне ту милую маленькую записочку.
