— Ну же, Селма! Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы чувствовать твое желание. Мы оба страстно хотим друг друга и уже не в состоянии длить мучения последних дней. Это… невыносимо.
Селма кивнула, уткнувшись лицом в его грудь. Господи, неужели человек не понимает, что она и убежала-то посреди ночи, потому что больше не могла выносить пытку деланого равнодушия?
— Ты хоть поняла, что напугала меня до смерти?
— Извини.
Женщина почувствовала его руку на своей груди. Это легкое прикосновение вызвало горячую волну желания.
— Селма? — Сдавленный голос звучал уже нетерпеливо. — Скажи мне, что ты хочешь?
— Я хочу тебя, хочу тебя любить, хочу твоей любви, — сбивчиво заговорила она, отметая все сомнения. — Пусть уйдут прочь тоска и одиночество, страхи и недоверие.
— Как долго я ждал этого момента, как долго, — прошептал Адам и, уже не сдерживая себя, целовал ее с неистовой страстью, нежно лаская грудь.
— И я, — едва слышно промолвила женщина. Кровь бурлила в жилах, плоть пела от наслаждения. Селма полностью отдалась во власть своих ощущений, избавившись от оков, которые сдерживали ее последнее время. Сейчас забыто все на свете, кроме удивительного сильного мужчины, с которыми они составляют единое целое. Как прекрасна эта их магическая связь! Как ненасытно ее желание! Как пылок жар их обоюдной страсти!
— О, Адам… — И больше ничего, только движение тел, прерывистость дыханий, бешеный стук сердец, танец языков и нетерпение рук.
У него со стоном наслаждения вырвалось ее имя.
— Мне так тебя не хватало.
— Мне тоже тебя не хватало, — выдохнула Селма.
Их тела сомкнулись, и они вознеслись на вершину восторга, туда, где взрываются звезды тысячью сверкающих осколков, где страсть разливается на миллионы мельчайших ручейков, заполняющих каждую клеточку тела, пока не приходят медленное, томительное блаженство и необыкновенное удовлетворение.
Ласковым был его поцелуй. Губы коснулись ее глаз, щек.
— Ты плачешь, — произнес приглушенный голос. — Не надо, прошу тебя, не плачь.
— Это от счастья. Было так… прекрасно.
— Да, прекрасно.
Селма проснулась от утреннего солнца. В памяти медленно оживали события прошедшей ночи. Еще не отойдя от сна, ощутила легкость и покой удовлетворения во всем теле. И вспомнила все. Руки Адама, его сильный торс, ласку и трепетность поцелуев. Свою ответную ласку, смелевшую от минуты к минуте. Она быстро перевернулась и с улыбкой уткнулась в подушку. Может, это был сон?
Нет, не сон.
Она лежала в кровати Адама, где недавно торжествовала их любовь. Страстная, неистовая любовь. Селма протянула руку, желая дотронуться до него. Адама не было. Где же он?
Встал и, конечно, уже работает.
Так, значит, ночь любви позади? Солнце безжалостно высвечивает реалии нового дня. Селма закрыла глаза, но недавнее ощущение счастья не вернулось.
Что ж, посмотрим правде в глаза: мужчина получил то, что хотел. Эта горькая и, в общем, несправедливая мысль тем не менее вытеснила из головы воспоминание о недавнем наслаждении и блаженстве.
Да что в самом деле, разве ты сама не хотела того же? И да. И нет.
Молодая женщина резко села в постели и растерла ладонями лицо. Конечно, она хотела его. Безусловно, могла преспокойно уйти, но предпочла остаться. И, чего уж там, ей была подарена прекрасная ночь.
А дальше? Хочешь ты того или нет, а придется все-таки признать очевидное: прошлое не вернуть. Физическая любовь, какой бы сильной и желанной ни была, не решает существующей проблемы. Хвататься за обрывки былой любви — не значит вернуть любовь.
Да, она нестерпимо хотела этого мужчину. Но откровенная физиология его желания обижала, ей необходимо ощущать любовь к себе. Сейчас, в ярком свете нового дня, надо определить для себя, имеет ли любовь какое-нибудь отношение к тому, что произошло между ними прошедшей ночью?
О, будь ты наконец взрослой! Ночью была лишь встреча возжелавших друг друга тел, не более. Адам прав: мы просто нужны друг другу. Нужны для чего? Их обогревает всепоглощающая страсть. Естественно, страсть тел. Душа ни при чем. Уж кто-то, а Адам это понимает. Взрослый, умный Адам, который не любит рисковать.
