Стелла была в прекрасном настроении, ее грубоватый юмор расцветал в этой атмосфере; обмениваясь шуточками с лордом Уорсингтоном, она шептала Инес, что он «самый настоящий аристократ».
– Он занимает высокий пост в Министерстве иностранных дел, и он настоящий джентльмен, – сказала она, когда Уорсингтон вышел встретить своих друзей. – А еще он ужасно щедрый, дорогуша, прошлой ночью он дал мне на десять фунтов больше, чем обычно, а сегодня прислал мне фунт вырезки и нейлоновые чулки, смотри!
Она гордо вытянула свои стройные ноги, чтобы поразить Инес чулками.
– Тише, они уже идут, – предупредила Стелла, увидев лорда Уорсингтона в сопровождении двух молодых людей.
– Малышка, я привел двух своих очень хороших приятелей. Надеюсь, ты не будешь против, если они присоединятся к вам? Это Чарли и Бенджи. Представь свою подругу, дорогуша. А я пока выйду на минутку в туалет. Низкий и пухленький Чарли оказался его сиятельством Чарльзом Броэмом, а высокий и тощий Бенджи – виконтом Бенджамином Спенсер-Монктоном. Молодые люди удобно устроились по обе стороны от Инес, по-видимому, очарованные ее декольте.
– Какое у вас чудесное произношение, – промямлил Чарли, слегка коснувшись рукой ее колена и уставившись на грудь.
– Да, высший класс. Вы француженка? – добавил Бенджи.
– Да, – скромно улыбнулась Инес, в глубине души чувствуя удовлетворение от того, что эти молодые люди заинтересовались ею. Вернувшийся лорд Уорсингтон покатывался со смеху от очередной непристойной шутки Стеллы. Инес подумала, что эти ее титулованные обожатели производят не такое уж плохое впечатление. У них прекрасные английские манеры, они внимательны, хорошо воспитаны, несмотря на то, что оба сильно пьяны. Они нравились ей больше вальяжного, напыщенного лорда Уорсингтона.
– Вы любите танцевать? – спросил Бенджи, как только ансамбль заиграл «Лунный свет вам к лицу».
– Люблю, – улыбнулась Инес, – я так долго не танцевала!
Они стали пробираться в середину зала, и Инес неожиданно остановилась как вкопанная, знакомый страх сковал ее движения. Она помотала головой, пытаясь избавиться от галлюцинации. Неужели такое возможно? Нет, не может быть! Бенджи вежливо прикоснулся к ней, приглашая пройти дальше, и она с нарастающим страхом медленно пошла к столику, за которым сидел испугавший ее мужчина.
Его холодные черные глазки на мгновение встретились с ее глазами, и она замерла. Как он мог оказаться здесь, в «Багатель», в Лондоне, когда почти год назад в Париже она убила его? Что делает здесь Умберто Скрофо? Итальянский генерал армии Муссолини с наглым видом сидит за круглым столом, перед ним бутылка шампанского, а рядом две светловолосые проститутки. Это невозможно.
Но ошибки быть не могло. Те же маленькие жестокие глазки, та же огромная лысая голова, тот же ужасный рот.
Как загипнотизированная, она стояла напротив его столика, не в состоянии даже пошевелиться. Взгляд мужчины скользнул по ее телу, любуясь его красотой, потом он повернулся к своим блондинкам. Инес, еле передвигая ноги, прошла среди танцующих, и, Бенджи, обняв ее, почувствовал, что она вся дрожит.
– Что с тобой, дорогая? – заботливо спросил он. – Ты дрожишь как осиновый лист и выглядишь так, как будто только что увидела привидение.
– Думаю, что я его увидела, – прошептала Инес, крепко прижавшись к нему, ее сердце бешено колотилось. Она вновь посмотрела в сторону того столика, где, как ей показалось, сидел Скрофо. Полный лысый мужчина сидел, обнявшись с двумя пышнотелыми блондинками; но это не Умберто Скрофо, теперь она была абсолютно уверена в этом. Она почувствовала облегчение и громко, истерично рассмеялась. Какая же она дура, идиотка, у нее просто разыгралось воображение. Конечно, это не мог быть Скрофо – он ведь умер. Однако в тех ужасных видениях, которые мучили ее подсознание столько долгих недель, он был жив. Она до сих пор абсолютно ясно видела перед собой этого нелепого итальянца, так что случайно встреченный мужчина с похожими чертами лица и такой же фигурой привел ее в смятение, и она почувствовала страх. Инес прекрасно понимала, что слишком живое воображение подводит ее, и вздохнула с облегчением, осознав, что это не более чем тень прошлого. Скрофо был мертв, он умер – навсегда, она была в этом уверена.
