– Я бы стал ждать.
– Ты так хотел жениться на мне?
– Не только хотел. Хочу.
– Я люблю тебя.
– Взаимно.
В тот вечер Барбара и Нат позволили себе помечтать о будущем. Она планировала меню для званых ужинов, которые они будут давать, спрашивала его, в какие романтические и чудесные места они поедут, советовалась с ним о меблировке их будущей квартиры и интересовалась, не собирается ли он официально усыновить Кристиана и Аннетт.
Он сообщил ей, что любит, чтобы за столом на ужине присутствовало не больше восьми человек, поскольку нет ничего лучше этого числа для общей застольной беседы; что они съездят в Турцию и Марракеш; что их квартира будет эклектически сочетать в себе современную и старинную обстановку и что, если она этого хочет, а Дик Розер не будет возражать, он охотно усыновит ее детей.
Барбара ощущала себя счастливейшей женщиной на земле. Она молода, богата, свободна и, главное, любима мужчиной, которого она любит сама.
Теперь она радовалась, что была когда-то замужем. Она учится на собственных ошибках. Все, что в прошлом делала не так, она исправит в будущем. Теперь она достаточно зрелая женщина, чтобы создать семью, в которой будет жить полной эмоциональной, сексуальной и интеллектуальной жизнью. И самым чудесным и невероятным было то, что действительно они давали друг другу ощущение полноты жизни. И этого было достаточно.
За те шесть месяцев, что Барбара все сильнее и сильнее привязывалась к Нату Бауму, она все больше и больше общалась с ним и по делам службы. Он дал ей картбланш, и она по сути дела руководила отделом рекламы и сбыта в «Альфа рекордс».
Она смеялась, что работает безвозмездно, и заявляла, что ему следует вносить ее в платежную ведомость «Альфы». Несмотря на это, ей нравилась такая работа, которая еще больше приближала ее к Нату, если можно было быть еще ближе. Барбара чувствовала, что отношения мужчины и женщины тем лучше, чем больше у них общих интересов. Общие интересы, которые у них были, цементировали их любовь. Оглядываясь назад, она понимала, что одна из неудач ее первого брака заключалась в том, что они с Диком были абсолютно разобщены в профессиональном плане.
На этот раз такого не случится. Она и ее новый муж будут делить не только личную жизнь, но и работу. В результате они лучше будут понимать цели, проблемы и интересы друг друга. И подчас они с Натом даже обсуждали, не оставить ли ей «Дж. и С.», с тем чтобы наняться в штат «Альфы».
Барбаре повезло: у нее был еще один шанс, и предоставил его Нат Баум.
В два часа ночи, как только Нат ушел, Барбара села и написала ему любовное письмо, первое в жизни. Она написала его на бумаге, которую он подарил ей. В символическом смысле это начало их супружества, подумала Барбара. И ей нисколько не показалось странным, что письмо она адресовала ему на службу, надписав на конверте: «Личное».
– Пора, – сказала Барбара спустя три недели, – завтра я скажу им. – Была вторая пятница марта, и прошедшие недели были как медовый месяц. Никогда еще она не любила ни одного мужчину такой всепоглощающей любовью, как Ната Баума.
В ответ он спросил, не грустно ли, что ему пришлось ждать пятидесятилетия, чтобы встретить женщину своей жизни. Барбара ответила, что лучше поздно, чем никогда, и они укрылись в своем коконе, сотканном из блаженства.
Но блаженство имело конец, и Барбара, которая все откладывала и откладывала тот момент, когда сообщит детям о своем намерении вторично выйти замуж, сознавала, что дальше тянуть нельзя. К тому же она волновалась, как Кристиан и Аннетт примут своего нового отца.
– Позвонишь мне в воскресенье вечером? – спросила она Ната. Она все еще нуждалась в подтверждении.
– Ты же сама знаешь, что позвоню. Зачем спрашиваешь? – ответил он.
Хотя Барбара и не хотела себе в том признаться, но ее задевало, что она лишена возможности звонить Нату, который продолжал жить с женой. Нат советовался с адвокатом насчет развода, и тот сказал, что ему ни при каких обстоятельствах нельзя делать первого шага, иначе он лишится многих прав в ходе бракоразводного процесса. Это даст возможность Эвелин обвинить его в измене, и у нее появится козырь в разделе имущества и в вопросах, связанных с дочерью. Барбаре казалось негуманным, что причуды законодательства вынуждают людей продолжать совместную жизнь, тогда как оба рвутся на свободу.
