— Но ведь птицы улетают! — возражал я, недовольный приземлёностыо Любашиных рассуждений. — Вот мы и улетим, поселимся в глухомани — не отыщут…
— Не существует нынче глухомани, Коленька, нет ее. Осталась в сказках да во снах… Вот развозим мы с тобой неизвестно какие посылки. Кому? Людям, подручным Тихона и его шайки. Они по приказу шефа тайгу обшарят, сопки облазят, а нас найдут повяжут беглецов и представят ему на суд и расправу… Не зря он им деньги платит…
— Ты действительно не знаешь, что находится в пакетах?
— Точно не знаю, но догадываюсь… Давай вскроем последний пакет, поглядим…
— Не опасно?
— Страшней смерти ничего нет, а нам умирать не положено — только жить начали… Доставай!
Вытащили пакет, осмотрели снаружи. Плотная оберточная бумага не заклеена — аккуратно перевязана шпагатом. Это хорошо — можно познакомиться с содержимым и также аккуратно завернуть. Никто не догадается, если соблюсти все перегибы и складки…
Любаша отобрала у меня загадочный пакет, точными движениями гибких пальцев развязала узелок, медленно развернула бумагу…
Мы замерли, не веря своим глазам. Перед нами… пачки денег, заклеенные полосками разноцветной бумаги… Ничего себе, посылочка! Неужели две предыдущие — с подобной же начинкой? И зачем Тихон раздаривает миллионы? Может быть, не раздаривает, а получает взамен нечто более ценное?
Пришли в себя и пересчитали деньги. Восемь пачек, в каждой по тысяче сторублёвых купюр… Всего в пакете восемьсот тысяч, почти миллион. Такого количества денег я никогда раньше не видел. Что там видеть — представить себе не мог.
— А что, если мы реквизируем одну пачку? — предложил я в шутку, не сводя взгляда с невероятного богатства, лежащего перед нами. — Сколько лет можно безбедно прожить…
— Прожить? Безбедно? Эх, Коленька, до чего же ты наивен. Пожалуй, сейчас я имею право открыть тебе, чем занимаются Тихон и компания, что они через нас пересылают в другие города… Денежки эти, на которые ты смотришь с таким восторгом и вожделением, — фальшивые. Изготовлены они в том самом домике, куда ты отвозил «калужских предпринимателей»… Помнишь?… Проживем безбедно! — передразнила она меня. — Нас обязательно зацапают — если не в магазине, так в киношной кассе, на рынке, в бане, на вокзале… Мы теперь, если возьмём эти деньги, станем мечеными… Понимаешь? Один раз обойдётся, другой, третий…
— Но ведь живут на эти деньги те, кому Тихон их переправляет. И те, которым женщина в зеленом плаще отдает…
— Умеют обращаться с ними, вот и живут… до поры до времени. Мало ли фальшивомонетчиков отсиживают на зоне сроки? Ты хочешь присоединиться к ним?
— Не думаю, что в глухомани, куда мы с тобой заберем» станут приглядываться к купюрам, искать на них какие-то водяные знаки, сверять серии и номера… Ты хотя бы раз видела на том же Центральном рынке продавца, изучающего деньги? Мне не довелось…
— Видела, и не раз…
— Давай посмотрим…
Осторожно вытащили одну бумажку… Вроде все на месте — Белый Дом, какие-то знаки просвечиваются…
Долго мы спорили. Мне почему-то ужасно хотелось воспользоваться представившейся возможностью разбогатеть. Это же ниточка: деньги — любые продукты, любые вещи — собственный дом — поездки на курорты — устройство званых вечеров… Короче, все мыслимые блага…
— Ладно, Коленька, — наконец согласилась Любаша. — Уверена в том, что украденные нами фальшивки впоследствии обернутся крупными неприятностями… Но раз ты так хочешь — возьмем пачку… Всего-навсего сто тысяч… При ежедневных скачках цен — не так уж и густо…
Я аккуратно изъял из развернутого пакета пачку, заклеенную розовой полоской. Остальные Любаша завернула в бумагу и перевязала шпагатом.
Надо же такое придумать! Первая моя «воровская» операция — с фальшивыми деньгами! Поневоле засмеешься над незадачливым «преступником».
Но Любаша не смеялась, наоборот, загрустила…
И вот — Иркутск.
Тихон велел передать последнюю посылку официанту вокзального ресторана по имени Костя. Прозвище, или, как выразился Тихон, кликуха — Пельмень.
Когда я увидел этого официанта, едва не расхохотался. Редко бывает, чтобы прозвище настолько соответствовало внешнему облику его хозяина. Парень действительно походил на пельмень.
