— Это конец, Тревельян, — прорычал незнакомец. — Наконец я тебя выследил. На этот раз тебе не удастся улизнуть.
— Боже мой! — Молли вскочила с дивана. — У него нож.
— Да, верно. — Гарри не двинулся с места.
Незваный гость профессиональным жестом занес руку над головой, словно готовясь нанести смертельный удар.
— Будьте осторожны. — Молли схватилась за чайник.
— Черт возьми, — пробормотал Гарри. — Никакой сноровки.
Незнакомец метнул нож.
Молли вскрикнула и швырнула чайник в сторону стеклянной перегородки.
Гарри перехватил чайник на лету.
— Делайте же что-нибудь, — завопила Молли.
Гарри криво усмехнулся. Придерживая чайник одной рукой, он раскрыл другую, демонстрируя Молли лежавший в ладони нож.
Молли, раскрыв рот, в ужасе уставилась на него. Потом перевела взгляд на пустые руки незнакомца.
— Да вы просто фокусник, — прошептала Молли. Гарри взглянул на сверкающее лезвие.
— Похоже, что так оно и есть.
— Прекрасно, кузен Гарри. — Незнакомец одобрительно похлопал в ладоши. — Просто замечательно. Реакция у тебя, как всегда, молниеносная.
— К сожалению, не могу сказать того же о тебе. — Гарри водрузил чайник и нож на столик. — У меня, между прочим, деловая встреча.
Застигнутая врасплох столь быстрой сменой событий, Молли удивленно уставилась на Гарри.
— Что происходит? Кто это?
— Позвольте представить вам моего кузена, Джоша Тревельяна. — Гарри смотрел на родственника с явным неодобрением. — Он большой любитель драматических эффектов. Это наследственное. Джош, познакомься, это Молли Аббервик.
— Привет, — весело произнес Джош. К Молли вернулся дар речи.
— Здравствуйте.
Молли мысленно отметила, что Джош молод. — года на два постарше ее сестры Келси. Выходило, что ему лет двадцать, не больше. С Гарри они были чем-то похожи. Те же черные волосы, хотя у Джоша и без примеси седины. Та же долговязая фигура. Правда, в облике Джоша еще не чувствовалось той спокойной уверенности в себе, что была присуща Гарри, но Молли не сомневалась в том, что со временем это к нему придет.
Но, помимо разницы в возрасте, у них были совершенно разные лица. Джош Тревельян бесспорно красив, если судить по традиционным голливудским меркам. С длинными черными ресницами, темными с поволокой, глазами и изящно очерченными носом и ртом, он как будто только что сошел с киноэкрана.
Лицо Гарри, наоборот, словно высечено из твердого камня. Это лицо аскета, затворника, годами склоненного над бурлящими химическими колбами в поисках сокрытых в них тайн.
Гарри производил впечатление человека, который так долго вырабатывал в себе способность к самоограничению и хладнокровие, что эти качества буквально въелись в его плоть и кровь. Молли казалось, что в янтарных глазах Гарри до сих пор полыхает пламя былых страстей. Его сильные, с тонкими пальцами руки выдавали натуру творческую, ранимую.
— В следующий раз попробуйте постучаться, прежде чем входить, — предложила Молли, опустившись на подлокотник дивана. Стоять она уже была не в силах. Адреналин до сих пор будоражил кровь.
— Я сожалею о случившемся, Молли. — Гарри взглянул на младшего брата. — Мисс Аббервик. — мой клиент. У нас был важный деловой разговор. В следующий раз уж будь любезен дать знать о своем приходе заранее.
Джош хмыкнул, нисколько не смутившись и не отреагировав на раздраженную реплику Гарри.
— Я вовсе не хотел пугать вас до смерти.
— Приятно слышать, — проворчала Молли.
Все еще находясь под впечатлением от недавней сцены, она вопросительно посмотрела на Гарри, словно требуя объяснений. В его умном и твердом взгляде она прочитала искреннее сожаление. Ей даже показалось, что он несколько растерян и не знает, что делать дальше.
Молли заинтриговало это открытие. За все время их знакомства она ни разу не обнаружила в поведении Гарри хотя бы малейшего признака неуверенности в себе. Он был слишком надменным. — эдакий созерцатель, ищущий истину в размышлении, и это несколько раздражало.
Его непоколебимое хладнокровие и долготерпение сродни повадкам хищника в сочетании с бесспорно блестящим умом вызывали в Молли некий трепетный страх. И в то же время необъяснимое любопытство. Она даже мысленно сравнивала себя с ночной бабочкой, летящей на огонь. Что очень опасно. Особенно для женщины, жизнь которой всегда была исполнена риска.
