Донован поднял голову.
– Мама, что она говорит?
Лорел видела только прижатый к горлу мальчика нож. Надо было как-то заговорить Далси, пока она придумает, как спасти Донована.
– Спроси Далси.
Мальчик попытался отвести голову в сторону, но Далси не дала ему этого сделать.
– Ты думала, что мама умерла?
– Меня уверил в этом тот, кто ее убил. – Она бросила яростный взгляд на Лорел. – Как же ты смогла выбраться из могилы?
Лорел сделала осторожный шаг к Далси.
– А что, если я – дух, вернувшийся, чтобы отомстить? Ты не подумала об этом?
Далси инстинктивно попятилась.
– Дух ты или не дух, я его убью, если ты подойдешь ближе.
– Какой тебе в этом прок? Неужели ты веришь, что его отец спокойно воспримет его смерть и не станет мстить?
– Его отец умрет сегодня, он не вернется в крепость.
Слова Далси были как удар ножом в сердце Лорел.
Лорел увидела в глазах Донована отражение своей собственной боли.
– Откуда тебе известно, что варвары одержат победу?
Далси рассмеялась.
– А ты не так умна, как сама думаешь.
Заметив озадаченный взгляд Лорел, она удовлетворенно кивнула.
– Война – отличная возможность покончить с лэрдом. А если войны нет? Ее можно выдумать.
– Я подозревала это. Никакого нападения варваров не было.
Далси усмехнулась.
– Конелу скоро надоест тратить время и силы впустую, и он прикажет своим людям вернуться в крепость, – проговорила Лорел.
– Иногда, чтобы завладеть властью, нужно сначала завоевать доверие того, кто ею обладает. – Ее тон стал резким. – А женщине, чтобы приобрести власть, нужно обворожить мужчину, и тогда он станет выполнять ее волю.
– Так это была твоя идея? – Лорел с интересом посмотрела на молодую женщину. При первой встрече Далси выглядела невыразительно, но в ней не было никакой агрессии. Сейчас перед Лорел стояла хитрая и коварная фурия, живое воплощение зла.
– Мне достался муж, который удовольствовался бы и жалкой хижиной, лишь бы в ней была женщина и свора щенят. – Эти слова прозвучали в ее устах как плевок.
– Поэтому у вас с Фергусом и нет детей?
Далси усмехнулась:
– Есть способы обойтись без детей. В селении есть знахарки, которые знают, какие травки для этого нужны.
– Так ты не принесла ему ребенка, чтобы подчинить мужа своей воле?
Женщина рассмеялась:
– И снова ты доказала свою глупость.
Лорел молчала. Далси бросила на нее торжествующий взгляд.
– Я беременна, и мой муж теперь сделает для меня все, если… – проговорила она медовым голосом, – если хочет увидеть своего ребенка живым.
Тошнота подступила к горлу Лорел. Зло реально существовало, и оно было заключено в этой женщине. Лорел уже не знала, что пугало ее больше – эта женщина или каменная башня. Лорел чувствовала, что вот-вот лишится остатка сил. Но ради Донована она не должна была сдаваться.
Ошарашенная, потрясенная, она вспомнила о ноже у себя в кармане. Ей надо как-то отвлечь эту женщину.
Далси убрала нож от горла Донована и указала Лорел на окно.
– Ты знаешь, что должна делать. Иди.
Лорел медлила. И тогда Далси быстрым движением провела ножом по шее мальчика. Он вскрикнул от боли, и Лорел с ужасом увидела выступившую из раны кровь.
– Не будешь мне повиноваться, следующая рана будет смертельной. Подойди к окну.
Лорел заставила себя сделать шаг, хотя ноги ее не слушались.
Если она не повинуется Далси, мальчик умрет.
С каждым шагом мысль ее работала быстрее.
Если бы только как-нибудь вынудить Далси отойти от Донована. Это был единственный шанс.
У нее оставался один выход. Лорел приготовилась бороться с этой женщиной насмерть, чтобы спасти жизнь мальчику.
Конел придержал коня.
– Скольких ты видел, Дункан?
– Больше дюжины, милорд.
– Куда они могли деться?
– Прячутся небось в подлеске. – Дункан мечом рассекал себе путь между клонившимися к земле ветвями деревьев.
Фергус, ехавший впереди с несколькими воинами, пересек ручей, рассыпая во все стороны брызги. На другой стороне он остановился, обернулся к лэрду и отрицательно покачал головой.
Дункан взглянул вверх, заслоняя рукой глаза от солнца.
– Отличный день для боя.
– Или для любви.
Кон вспомнил ночь, проведенную в объятиях Лорел. Он хотел провести с ней и утро, разбудить ее поцелуем и, может быть, урвать еще часок в постели, прежде чем приступить к дневным делам.
